ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Пещерный человек
СВЯЩЕННИК: Переварил?
ИЩУЩИЙ: Более или менее…
СВЯЩЕННИК: Если не ошибаюсь, мы с тобой расстались на том, что спасение человека всецело в руце Божией?
ИЩУЩИЙ: Да, но тогда, зачем нужно Православие?
СВЯЩЕННИК: Интересный вопрос! Весёлый ты человек, и чувство юмора у тебя, как всегда, на высоте, особенно, если учесть, сколько мы тут с тобой сил положили, разбирая основы нашей веры.
ИЩУЩИЙ: И всё-таки?
СВЯЩЕННИК: Ты помнишь, мы с тобой говорили, что врата ада запираются изнутри?
ИЩУЩИЙ: Да, но действительно, зачем нужно Православие, если Бог и так безгранично милосерд?
СВЯЩЕННИК: Так вот, если врата ада запираются изнутри, то для того, чтобы их открыть, надо опознать Христа. Можешь представить себе пещерного человека, живущего в этой пещере из поколения в поколение так, что никто из неё никогда не выходил?
ИЩУЩИЙ: Образ понятный.
СВЯЩЕННИК: В эту пещеру не проникает свет. Глаза вроде бы не нужны, ибо мы знаем, где наклониться, чтобы не треснуться головой о сталактит, где в подземной речке поймать карася, где эту речку вброд перейти, где улитку со скалы снять, чтобы съесть. Мы приспособились к мраку и забыли про глаза. Зрение не отсутствует, но оно не востребовано.
ИЩУЩИЙ: Ну, да, лишённые зрения люди вполне спокойно ходят по улицам.
СВЯЩЕННИК: По-моему, если такого «пещерного» человека в яркий полдень внезапно вытащить на свет Божий, то глазам его станет настолько больно, что он завопит: «Верните меня в пещеру, не хочу света!»
ИЩУЩИЙ: Конечно, ведь приспособился — ничего менять не захочет.
СВЯЩЕННИК: У тебя есть духовные очи?
ИЩУЩИЙ: Надеюсь, что есть.
СВЯЩЕННИК: Ты ими хорошо пользуешься?
ИЩУЩИЙ: Похоже, что не очень…
СВЯЩЕННИК: Так вот и мы по смерти — не попусти, Господи! — встанем со своими невостребованными духовными очами пред немеркнущим Светом Христовым и закричим: «Мне больно смотреть на Тебя! Не хочу быть с Тобой!». То есть, возможно, что на Страшном суде не Бог откажется от человека, а человек — от Бога!
ИЩУЩИЙ: То есть, не захочу отпирать врата ада изнутри?
СВЯЩЕННИК: Именно! Наша нынешняя жизнь — это пещера-лабиринт. Если я буду с усилием, но продвигаться по этому лабиринту и преодолею, скажем, сто тридцать девять поворотов, то я смогу увидеть на противоположной скале еле заметный блик света, отраженный от подземной речки. А если пойду ещё дальше, то через тридцать поворотов уже начну различать игру светотеней. И если я буду это делать регулярно, то глаза мои научатся воспринимать свет…
ИЩУЩИЙ: И когда меня выдернут из пещеры и поставят в тот самый яркий полдень, я, конечно, зажмурюсь от необычайной лучезарности, но, быть может, не захочу сразу обратно, а постараюсь привыкнуть к сиянию…
СВЯЩЕННИК: Именно так. Добродетельная жизнь, опыт молитвы, участия в церковных таинствах — вот тренировка нашего духовного зрения на пути из лабиринта.
ИЩУЩИЙ: Не могу освободиться от мысли, что всё сужается и сводится к хождению в Церковь и молитвам…
СВЯЩЕННИК: Пожалуй, не совсем так. Всё сводится к реализации таинственной жизни человека во Христе, которая невозможна (с моей точки зрения!) вне Церкви — и именно об этом весь мой спич. «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец»[1]. При этом я не отвергаю возможность причастности человека Богу даже в иных вероисповеданиях, хотя постичь не могу, как это возможно, и оставляю для иноверца шанс быть настигнутым Церковью, когда он сам этого не ждет. Ибо для меня парадигма: вне Церкви нет спасения — предельно актуальна: то есть, если человек не прилепился к телу Христову, то и ад он покинуть не сможет. Поэтому вхождение в Церковь и молитва, а также добродетельная жизнь являются средством, ведущим в жизнь вечную.
ИЩУЩИЙ: То есть, Вы именно так понимаете церковную жизнь?
СВЯЩЕННИК: Как опытную жизнь во Христе, свой личный опыт познания Бога! Она, надеюсь, позволит нам сказать, когда мы станем перед Ним: «Труден Свет Твой, Господи, для нашей тьмы, но потерпи на мне, я постараюсь выдерживать Его!» В этом же вся суть Православия.
ИЩУЩИЙ: В поиске духовной жизни?
СВЯЩЕННИК: Да. В аскетическом подвиге. Ты знаешь, что написано на воротах церкви сатаны?
ИЩУЩИЙ: Нет.
СВЯЩЕННИК: «Делай, что хочешь!»
ИЩУЩИЙ: Никаких самоограничений?
СВЯЩЕННИК: Никаких.
ИЩУЩИЙ: И в мире сейчас творится нечто похожее: рекламные слоганы, вроде: «Ты этого достоин!».
СВЯЩЕННИК: А разве мы с тобой не обсуждали, что живём в аду?
ИЩУЩИЙ: Обсуждали.
СВЯЩЕННИК: Церковь и есть кусочек неба на земле, несмотря на то, что в ней могут случаться и дрязги, и нестроения, но, главное, там действует Сам Христос и там живут и летают ангелы…
ИЩУЩИЙ: А мы их не видим и не слышим…
Борьба со злом
СВЯЩЕННИК: Очерствели наши души…
ИЩУЩИЙ: Полагаю, если б мирская жизнь предводителей Церкви была сообразна идеям, которые они проповедуют, наверное, колеблющихся было существенно меньше.
СВЯЩЕННИК: Как ты их назвал? Предводители? Выпадаешь из церковного алгоритма…
ИЩУЩИЙ: Простите, но важно, что приобщению неофитов к Церкви мешают люди Церкви. Как бы парадоксально это ни звучало: на словах призывая к добропорядочности и добродетельности, к скромности и умеренности — многие служители её являют образец прямо противоположный — с кричащей роскошью во всём: от усадеб и автомашин до одежд и аксессуаров.
СВЯЩЕННИК: Стараюсь принципиально не обсуждать мирскую жизнь ни церковнослужителей, ни мирян, ни людей, не имеющих никакого отношения к Церкви, хотя и не забываю, что невозможно не придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят (Лк.17:1).
ИЩУЩИЙ: Спасибо, что это понимаете. И как Вы миритесь со злом?
СВЯЩЕННИК: Важно то, что бескорыстных и жертвенных людей в Церкви, безусловно, гораздо больше, в том числе и среди иерархов.
ИЩУЩИЙ: Можете кого-нибудь привести в пример?
СВЯЩЕННИК: Очень многих, образы которых, я бы сказал, сияют у меня перед глазами: это и отец Владимир Жаворонков, и отец Георгий Бреев — удивительные духовники были избраны для того, чтобы принимать покаяние московского духовенства. Это и отец Геннадий Огрызков, и отец Валентин Радугин…, просто, находиться рядом с ними было настоящим счастьем.
ИЩУЩИЙ: А епископы?
СВЯЩЕННИК: Прежде всего, это патриарх Алексий I Симанский, при воспоминании о котором до сих пор благоговеют все старейшие священники Москвы. Никогда не забуду встречу с Митрополитом Евлогием Владимирским. Мне довелось сопровождать мощи Великого Князя Владимира по Золотому Кольцу, и первым как раз и оказался древнейший русский город. Нас встретил довольно немощной старец, и нам устроили экскурсию в Суздаль. В течение двух десятков лет эта земля была захвачена раскольниками, которые так и именовались, Суздальцами. Нам стали показывать приходы, которые к этому времени вернулись в лоно Русской Православной Церкви. У раскольников стараниями, казалось бы, немощного епископа, осталось только два храма. Я изумился и высказал своё восхищение энергичной деятельностью старца. Тот, я бы сказал, в смущении, как бы оправдываясь, что он тут не причём, пробормотал: «А мы что? Мы молились, молились…, молились, молились…, а он взял и умер…»
ИЩУЩИЙ: Молились, чтобы человек умер?
СВЯЩЕННИК: Нет, конечно: молились о Промысле Божием. Только это высказано было с такой простотой, что она навсегда запала мне в душу. Когда я читаю книги митрополита Антония Сурожского, то всегда слышу его голос. В митрополите Киевском Владимире, несмотря на его слабое здоровье, ощущалась потрясающая мощь, и, будучи украинцем, он твёрдо хранил единство Русской Церкви. Владыка Ермоген (Голубев), говорят, стоял на молитве, как зажжённая свеча. А с владыкой Филаретом Минским мне посчастливилось служить в Жировичском монастыре. Я никогда не забуду, как он покрывал Святые Дары на Великом входе. Покровцы, словно Херувимы летали над кадильницей[2].
ИЩУЩИЙ: Что такое Великий вход?
СВЯЩЕННИК: Момент Литургии, когда Дары переносятся с Жертвенника на Престол. Но я думаю, что если захочешь, то со временем уяснишь все особенности и нюансы Литургии. Главное то, что Дух Божий в этих людях действительно присутствует!
ИЩУЩИЙ: Не так уж и много…
СВЯЩЕННИК: Я бы мог долго продолжать перечисление. Но, вообще-то, достаточно одного праведника, чтобы земля стояла, а я, вон, скольких назвал? И Божия математика, как я уже говорил, такова, что даже один угодник Божий превыше всего сонма беззакония. Церковнослужителей часто упрекают в корыстолюбии, мол, мироеды, и ты сейчас поднял эту тему — неймётся тебе! Но это болезнь людей, не знающих Церкви. А как ты думаешь, сколько человек трудится в храме и обеспечивает возможность другим прийти и участвовать в богослужении?
ИЩУЩИЙ: Не задумывался…
СВЯЩЕННИК: Так и основная масса людей не задумывается. В рядовом московском приходе таких людей человек тридцать-сорок. Если им всем платить хотя бы минимальную зарплату, то дохода храма не хватит. А кушать им хочется. Многие трудятся попросту бескорыстно, а многие за минимальное поощрение, и при этом большинство подрабатывает ещё где-нибудь. А сил своих они кладут, поверь мне, немало.
ИЩУЩИЙ: Гм-да…
СВЯЩЕННИК: А ты не знаешь, во сколько обходятся сейчас похороны человека в Москве?
ИЩУЩИЙ: Давно не сталкивался, но думаю, что стоит это немалых денег.
СВЯЩЕННИК: Самые скромные услуги, заметь, Государственного Бюджетного Учреждения «Ритуал», а без его услуг никак не обойдёшься! — сто пятьдесят — сто семьдесят тысяч рублей. А отпеть человека?
ИЩУЩИЙ: Тоже не знаю…
СВЯЩЕННИК: В некоторых приходах — один-два по всей Москве — просят тысяч пятнадцать, а в основном — от трёх до шести. Причём везде это оговаривается, как пожертвование, а не плата, и я не знаю такого настоятеля, который откажется дать распоряжение отпеть покойника бесплатно, если к нему с просьбой обратится неимущий прихожанин и даже не имеющий никакого отношения к приходу православный. Скажи, а человек — существо двусоставное?
ИЩУЩИЙ: Это как?
СВЯЩЕННИК: У него есть и душа, и тело.
ИЩУЩИЙ: Понятно…
СВЯЩЕННИК: А что важнее?
ИЩУЩИЙ: Наверное, душа?
СВЯЩЕННИК: Думаю, что в конечном итоге всё равноценно, ибо мы чаем воскресения мертвых при Втором Пришествии в мир Христа, чаем, ожидаем воссоединения нашей бессмертной души с нашим тленным телом, которое после этого станет нетленным. Но при нашей кончине они разлучаются, и душа предстоит перед Богом, ожидая этого воссоединения.
ИЩУЩИЙ: Гм-да…, цена проводов тела и души сильно отличается…
СВЯЩЕННИК: Вот такие мы церковники «мироеды»… А ты знаешь, что по Закону Божию каждый, считающий себя православным, должен бы был приносить десятину от своего дохода в Церковь?
ИЩУЩИЙ: Нет.
СВЯЩЕННИК: А как ты думаешь, сколько таких, которые это делают?
ИЩУЩИЙ: Не знаю.
СВЯЩЕННИК: Единицы. Полагаю, если бы Закон Божий выполнялся, то восстановление разрушенных храмов в нашей стране шло бы другими темпами. Но мы никого не упрекаем. Исполнение Закона — это дело совести и возможностей каждого человека. А Церковь не может не милосердствовать о каждом своём чаде, и все прекрасно понимают, что люди, имеющие хоть какое-то отношение к нашей вере, в большинстве своём бедствуют, и требовать ничего ни от кого нельзя.
ИЩУЩИЙ: Наверное, мне стоило бы извиниться за то, что я втянул Вас в столь откровенную беседу…
СВЯЩЕННИК: Брось! Очень важно всегда до конца исследовать все сомнения. В конце концов, и в храмах служат и трудятся разные люди, равно как и по всей стране, и во всём мире, но при этом стоит помнить слова Христа: Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете (Лк.6:37).
ИЩУЩИЙ: Получается?
СВЯЩЕННИК: Не очень…
ИЩУЩИЙ: А что помогает?
СВЯЩЕННИК: Есть замечательная фраза, сказанная польским сатириком Станиславом Ежи Лецем: «Когда запахли фиалки, дерьмо сказало: “Ну что ж, они работают на дешёвом контрасте!”»[3]
ИЩУЩИЙ: И чем это помогает?
СВЯЩЕННИК: Хорошо себе представляешь, что осуждение — это оборотная сторона этой самой медали: Я мажу дерьмом физиономию того, кого осуждаю, а дерьмо-то моё! Ибо я никогда не замечаю греха, который мне самому не свойственен. Когда я сталкиваюсь с чужеродным мне грехом, я, скорее пребываю в оторопи, и я всеми силами стараюсь помочь человеку выбраться из этой беды, а не осуждать.
ИЩУЩИЙ: Интересный опыт…
СВЯЩЕННИК: А ещё очень помогает фрагмент молитвы Господней: «…и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим», — я бы перевёл их на современный русский язык приблизительно так: «не прощай мне мои грехи, так как я не прощаю своего друга — возьми меня в ад…»
ИЩУЩИЙ: Это цена непрощения?
СВЯЩЕННИК:Да. Важно стараться и помнить, что никакой человек, кроме меня самого, не способен мне помешать прийти к Богу, а подлинным и единственным Главой Церкви является Сам Христос. Увы, но единственной слабостью Православия являемся мы сами, православные.
ИЩУЩИЙ: А верят ли сами церковные мздоимцы в проповедуемое?
СВЯЩЕННИК: Безусловно! И Достоевский давно уже посетовал на широту человеческую. Но Церковь есть общество спасающихся грешников, и ключевыми словами тут являются, как грешники, так и спасающиеся. То есть каждый из, как ты выразился, предводителей, хорошо понимает, что он является грешником, прекрасно ощущает, что со страстями своими сам, без Бога справиться не в состоянии, чаще всего в меру своих сил борется, на спасение надеется, а вот будет спасён или нет, не знает. И лично себя я из этого списка никак не исключаю.
ИЩУЩИЙ: Самый главный вопрос — уже не к Церкви, а к Самому Богу, наверное. Как могут, при наличии столь могущественного, доброго и человеколюбивого Покровителя тысячелетиями твориться на Земле неисчислимые безобразия и гнусности?
СВЯЩЕННИК: Люблю фрагмент из фильма «Бриллиантовая рука»: «Сеня, быстренько объясни этому человеку, зачем Володька сбрил усы?» Конечно, только Сам Господь сможет ответить на этот вопрос. Мы же способны только констатировать Его долготерпение и помнить, что Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф.5:45).
ИЩУЩИЙ: Но что же делать нам простым, относительно честным и добропорядочным? Неужели, только молиться, каяться и страдать? Думаю, что необходим голос Церкви против несовершенства земных законов, против вопиющей несамостоятельности судебной системы, против «свихнутости» на деньгах подавляющего большинства...
СВЯЩЕННИК: Церковь прекрасно понимает, что мир во зле лежит, что он полон страданий и несправедливости. Полагаю, что так называемые извечно русские вопросы «кто виноват» и «что делать», извечно русскими быть не могут, ибо сформулированы только в XIX веке Герценом и Чернышевским. А до этого ответы были известны: «Кто виноват?» — «Я!» — «Что делать?» — «Молиться и каяться!» Лучше не считать себя даже относительно честным.
ИЩУЩИЙ: Почему?
Не судите
СВЯЩЕННИК: Христос говорит: Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк.17:10).Всё, что я делаю в жизни хорошего — это моя обязанность.
ИЩУЩИЙ: Значит, Вы рекомендуете, каждому молча прожить, претерпеть свою Голгофу и сопеть в две дырочки?
СВЯЩЕННИК: Сотрясать воздух воплями против всех земных несовершенств в каждом конкретном случае бессмысленно.
ИЩУЩИЙ: Но без этих воплей ничего не сдвинется с места!
СВЯЩЕННИК: Нормой жизни является святость, а не среднестатистическая хорошесть.
ИЩУЩИЙ: Вы так считаете?
СВЯЩЕННИК: Не я, а Бог: святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш (Лев.19:2). Каким бы хорошим человеком ты ни был, грехи у тебя всё же есть.
ИЩУЩИЙ: Есть…
СВЯЩЕННИК: И, если грех есть смерть, то ты принадлежишь аду, и тебя надо расстрелять?
ИЩУЩИЙ: Шутки у Вас…
СВЯЩЕННИК: Нет, это образное мышление.
ИЩУЩИЙ: Для пущей доходчивости?
СВЯЩЕННИК: Ну, да! Но, так как ты — хороший человек, то расстрелять тебя надо всего лишь на всего раза три, а того мерзавца-корупционера — раз пятьдесят?
ИЩУЩИЙ: Доходчиво. Похоже, что результат будет идентичен…
СВЯЩЕННИК: Не лучше ли взмолиться к Богу, уповая исключительно на Его милосердие, и попросить Его, чтобы Он отменил, как три твоих расстрела, так и пятьдесят того самого мерзавца?
ИЩУЩИЙ: Естественно, лучше. Кажется, уяснил: Не судите, да не судимы будете (Мф.7:1).
СВЯЩЕННИК: Церковь предлагает принципиально иной путь: я не могу изменить другого, но я могу изменить себя и своё отношение к другому! Поэтому не осуждать, молиться и каяться — единственный доступный и верный способ личного спасения.
ИЩУЩИЙ: По-моему, не очень продуктивно?
СВЯЩЕННИК: Как сказать…, если человек — это целая вселенная, а именно на этом и настаивает христианство, то борьба за такую «мелочь», как «я», вряд ли бессмысленна. Отсюда и рождается один из основных принципов православной борьбы за человеческую душу, озвученный Серафимом Саровским: спаси себя, и тысячи вокруг тебя спасутся.
ИЩУЩИЙ: И что будет, если мне удастся-таки себя спасти?
СВЯЩЕННИК: Ну, во-первых, всё-таки не стоит забывать, что при всей пафосности призыва спасти себя, спасает нас только Сам Бог. А во-вторых, мне по этому поводу представляется такая фантастическая картинка: вот, стал я замечательным православным христианином, за что сподобил меня Господь райского блаженства, и иду я по дорожкам Рая и не нахожу там дорогого мне человека. Так, что, Господь ради моей печали не вытащит из ада того, кто мне так люб?
ИЩУЩИЙ: Так это всех по очереди тогда придётся вытаскивать…
СВЯЩЕННИК: А если тот не захочет вытаскиваться? Мы же говорили о том, что врата ада запираются изнутри…
ИЩУЩИЙ: Значит, ад будет всегда?
СВЯЩЕННИК: Вряд ли я смогу ответить на этот вопрос. Но до тех пор пока хотя бы кому-то одному не захочется пребывать в любви Божией, а таков, например, сатана, ад существовать будет. Но мне понравилось твоё предположение, что всякий человек, когда бы то ни было живший на земле, хоть кем-то, но любим.
ИЩУЩИЙ: Из чего Вы сделали такой вывод?
СВЯЩЕННИК: Из твоих слов, что так можно всех вытащить по очереди. Ведь вытаскивать будут тех, кого любят.
ИЩУЩИЙ: Или тех, кто любит?
СВЯЩЕННИК: Те, кто умеет любить, надеюсь, сами будут в Раю. Со мной не так давно случилась история, заставившая меня пересмотреть свой взгляд на одного человека, которого моя душа совершенно не принимала: на Лазаря Моисеевича Кагановича — столько зла он сделал для Церкви!
ИЩУЩИЙ: Один взорванный Храм Христа Спасителя, чего стоит, как-никак памятник войне 1812 года!
СВЯЩЕННИК: Увы, не только это. Но не так давно мне посчастливилось служить панихиду по матери одной моей прихожанки, рабе Божией Ирине, до крещения имевшей вполне коммунистическое имя Искра. И, когда я совершал каждение вокруг могилы, то по диагонали наткнулся на могилу Лазаря Моисеевича.
ИЩУЩИЙ: На Новодевичьем кладбище?
СВЯЩЕННИК: Да. Я аж вздрогнул от неожиданности: «Света, — обратился я к прихожанке, — как это твою маму угораздило так присоседиться?» И выяснилось, что её дед по отцовской линии, старый большевик, Лев Тандит был близким другом и соратником Кагановича. Её отец, Виктор Львович, уже крайне немощной, тоже присутствовал на этой панихиде. В молодости он любил путешествовать и водил группы по дремучим лесам, и однажды потерялся в тайге. Так вот, вся экспедиция была спасена Лазарем Моисеевичем. Для этого была задействована даже авиация. «Он был верным другом!» — сказала Светлана.
ИЩУЩИЙ: Интересная история.
СВЯЩЕННИК: С Искрой при жизни я знаком не был, а раба Божия Виктора через год исповедовал и причащал на смертном одре. Такие духовные встречи остаются в памяти навсегда: всем своим духом он уже был не на земле, а на Небе — в полном сознании и абсолютной ясности ума.
ИЩУЩИЙ: Вы это почувствовали?
СВЯЩЕННИК: Я это ясно слышал и видел. Так вот, если Лазарь Моисеевич своей дружбой способствовал появлению на свет хотя бы одной православной души, то вряд ли эта душа не позовёт его, оказавшись в Раю.
ИЩУЩИЙ: Захочет ли безбожная душа отозваться?
СВЯЩЕННИК: Теперь я смело могу сказать: дай то Бог! Дружба есть высшая форма любви, и она способна опрокинуть сердце человека. Так что, кто будет способен разглядеть и расслышать ангелов, большой вопрос.
ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что церковное пространство этому способствует?
СВЯЩЕННИК: Безусловно. В сердце человека рождается благоговение. А я понимаю это, как хранение благого почтительного молчания, стояние перед Богом в добре, во благе, в тишине, с чистым сердцем. И радость от этого стояния ощутима. Она ощущается как благодать, как благо, данное Богом ищущему Его. И мы, православные, опознаём Христа уже в этой жизни. Для меня совершенно ясно, что даже в католичестве и протестантизме это ущербно, не говоря уже о иных вероисповеданиях.
ИЩУЩИЙ: Мне одна мусульманка как-то сказала, что она, если примет Православие, попадёт в ад.
СВЯЩЕННИК: Думаю, что она абсолютно права, но только в мусульманский ад, так как наш православный Рай является адом для мусульман, ибо там царствует Христос. Равно и обратное: мусульманский рай для нас будет восприниматься как ад, ибо там нет места Христу Богу. Что же тогда говорить о буддистах, у которых Бога вообще нет?
ИЩУЩИЙ: Но Вы же говорили, что их спасение возможно?
СВЯЩЕННИК: Я говорил о бездне Божия милосердия. Я искренне верю в то, что каждого умирающего встречает Сам Христос, как того казаха, о котором мы с тобой недавно говорили. Увы, я понимаю, что и я, священник, или кто-то из моих прихожан можем Его не опознать, или нам будет на Него слишком больно смотреть.
ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что нет никаких гарантий?
СВЯЩЕННИК: В общем-то, никаких. Наша вера подобна купцу, ищущему хороших жемчужин [доброго бисера, ц.-слав.], который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее (Мф.13:45 — 46). Ведь иные веры тоже ищут добра, но не обрели бесценный бисер Христа, как это сделал в своё время Великий князь Владимир.
ИЩУЩИЙ: А почему же у нас нет никаких гарантий?
СВЯЩЕННИК: Потому что настоящая вера может быть только живой, ибо только в живой вере можно встретиться с живым Богом. А встретился ли я с Ним, знает только Господь, а я могу только надеяться, что встреча состоялась. А, если я с ним не встретился здесь, то, как же трудно мне будет опознать Его там.
ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что те, кто ищет добра при жизни, даже если они иного вероисповедания, могут обрадоваться, встретившись со Христом на том свете?
Благоразумный разбойник
СВЯЩЕННИК: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф.5:8). Живая вера и жизнь в добре очищают сердце человека. Но иные веры воспитывают в людях негативное отношение ко Христу. И поэтому вероятность христианина не узнать Бога и не пожелать быть с Ним, куда меньше, нежели возможность мусульманина или буддиста, встретивших Его после своей смерти, сказать ему: «Хочу быть с Тобой, Господи, я всю жизнь заблуждался!» Но всё-таки такая вероятность есть.
ИЩУЩИЙ: И на чём основывается такая Ваша вера?
СВЯЩЕННИК: На истории этого казаха и на истории благоразумного разбойника. Представляешь, рядом со Христом на крестах висели ещё два человека. Оба они были головорезами, их осудили на смерть по закону. Они оба изливали всю свою злость на Того, Кто висел между ними. И, в конце концов, один из них опомнился и стал увещевать своего подельника. А потом так посмотрел на Христа, и его в Нём что-то так поразило, что он разглядел в Нём доселе невиданное Царское Достоинство, и обратился к Нему со словами: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк.23:42).
ИЩУЩИЙ: В нём произошла перемена?
СВЯЩЕННИК: Покайся, по-еврейски, шуву, или тшува, буквально — повернись, повернись лицом к Богу. И этого оказалось достаточно, чтобы Господь ему ответил: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк.23:43), ибо Рай возможен только с Ним. Но дело-то всё в том, что второй разбойник так и не смог прекратить своё злословие. И помешала ему повреждённость его души.
ИЩУЩИЙ: Повреждённость его души грехом… но почему тогда первому разбойнику повреждённость не помешала?
СВЯЩЕННИК: Вряд ли смогу ответить на этот вопрос. Предание гласит о том, что благоразумный разбойник за тридцать семь лет до распятия сжалился над беженцами, которые спасаясь от гнева царя Ирода Великого, бежали в Египет, и не стал их грабить.
ИЩУЩИЙ: Почему тридцать семь?
СВЯЩЕННИК: Наиболее вероятная дата Рождества Христова — это 7 год до нашей эры.
ИЩУЩИЙ: Христос родился в 7 году до Рождества Христова?
СВЯЩЕННИК: Я тоже так часто шучу. Православная датировка Христова Рождества — 5500-й год от сотворения мира, а в летоисчислении Западного христианства закралась ошибка, и дату определили, как 5508-й. Расчёты Кеплера тоже говорят о 7 годе до нашей эры. А наиболее вероятная дата Воскресения Христова — 30-й год нашей эры.
ИЩУЩИЙ: Понятно.
СВЯЩЕННИК: Святое семейство бежало в Египет вскоре после рождения Богомладенца. Тогда-то над ними и сжалился бандит. Тем самым Предание утверждает, что зачатки милосердия были у него в юности, а Бог никакой милости к ближнему не забывает, тем более милости по отношению к Самому Себе. Это, конечно, красивое сказание. У меня нет оснований ему не верить, но даёт ли оно точный ответ, не знаю.
ИЩУЩИЙ: Действительно, очень красивое Предание.
СВЯЩЕННИК: Один из семинаристов как-то поделился со мной своей мыслью[4], что Христос стал отвечать на вопросы Пилата именно ради благоразумного разбойника — он тоже был осуждён в тот же день и волей неволей слышал всё. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? <...> Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин.18:33 — 37).
ИЩУЩИЙ: ты говоришь, что Я Царь — опять это двойное утверждение?
СВЯЩЕННИК: Да.
ИЩУЩИЙ: Христу было важно, чтобы разбойник услышал о Царстве?
СВЯЩЕННИК: И то, что о Царском достоинстве Христа свидетельствовал Пилат: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? (Ин.18:39).
ИЩУЩИЙ: То есть и на суде Бог не о Себе думал?
СВЯЩЕННИК: Сколько же всего умещается в Божьем сердце! Именно это даёт основание отождествлять богатого юношу с евангелистом Марком. Но я полагаю ещё, что, кроме того, грех для каждого человека имеет свою силу и свои последствия: у царя Давида, например, каких только грехов не было, а он, святой, а Адам одним огрызком перевернул весь мир.
ИЩУЩИЙ: У Бога к каждому человеку своё отношение?
Хрюша со Степашкой
СВЯЩЕННИК: Исключительно своё. Он видит душу каждого человека и каждого ведёт к Себе только Ему ведомыми путями, которые не обсуждаются. В один московский храм в шестидесятые и семидесятые годы прошлого века ходил тайный монах Серафим. Мирское имя его было Сергей Владимирович[5], и был он преподавателем одной московской военной академии.
ИЩУЩИЙ: И такое бывало?
СВЯЩЕННИК: Тайных верующих было немало. Молился он обычно в алтаре, и там же один из священников принимал у него исповедь, на которой он всегда слёзно каялся. Как-то из алтаря вышел псаломщик, еле сдерживая смех: «Ох, Сергей Владимирович! Мне бы его грехи! — на Хрюшу со Степашкой засмотрелся!» Судя по всему, он случайно услышал исповедь, и не мог сдержать улыбки.
ИЩУЩИЙ: Но он же раскрыл тайну исповеди?
СВЯЩЕННИК: Конечно, это нехорошо, но настолько всё целомудренно и, мне кажется промыслительно, что судить алтарника не стоит. Он же донёс до нас, что из-за такого греха, человек может рыдать. Когда мне рассказали эту историю, я тоже улыбался, а потом стал размышлять, почему у полковника и преподавателя академии такое отношение к греху?
ИЩУЩИЙ: И что надумали?
СВЯЩЕННИК: Дело в том, что этот «жуткий» грешник жил в коммунальной квартире, и соседкой у него была маленькая девочка, которая и пригласила его к себе в комнату, и он засмотрелся на передачу «Спокойной ночи…»
ИЩУЩИЙ: …и что тут особенного?
СВЯЩЕННИК: Это был настоящий монах, и он бичевал себя за то, что прекратил на какое-то время молитвенное общение со Христом.
ИЩУЩИЙ: И для него это оказалось трагедией?
СВЯЩЕННИК: Да. Этого мы не можем увидеть в себе, и воспринять это как грех. А для него — планка поднята была на совершенно иной уровень. Но у меня есть ещё одна история, как Христос соприкасается с душой человека иного вероисповедания. История эта, по-моему, многое объясняет. Могу рассказать.
ИЩУЩИЙ: Будьте любезны…
Мусульманин у алтаря
СВЯЩЕННИК: У меня был сосед по даче, Марат Махмудович, узбек, учёный, человек удивительной внутренней честности, лет на двадцать постарше меня. В молодости, как всякий советский гражданин был атеистом, но закваска была мусульманская, а жена его, Светлана, была русская.
ИЩУЩИЙ: Классическая интернациональная семья…
СВЯЩЕННИК: После перестройки, когда выяснилось-таки, что Бог, несмотря на весь наш атеизм, существует, Марат Махмудович двинулся в сторону мусульманства, а супруга — в сторону Православия. Он ей цитировал Коран, а она ему — Священное Писание. Много друг с другом спорили, но атмосфера была вполне дружелюбной.
ИЩУЩИЙ: И кто кого?
СВЯЩЕННИК: Переубедить тут невозможно: вера вещь иррациональная, и пока сам не услышишь, ничего не изменится… Кстати, сын их, внимательно проштудировавший и Коран и Евангелие, вполне сознательно выбрал Православие, именно исходя из нравственной составляющей тексов, несмотря на то, что отец видел в нём мусульманина…
ИЩУЩИЙ: А с Вами спорил?
СВЯЩЕННИК: Да, конечно, мы беседовали, и каждый оставался при своём мнении, но мне было с ним очень интересно. У него было больное сердце, и, к сожалению, после операции по его пересадке он умер. Я его, как могу, поминаю…
ИЩУЩИЙ: А разве можно?
СВЯЩЕННИК: В личной молитве, да — всё равно же чадо Божие. Но, вот, однажды мне как-то звонит его жена — прошло дней сорок после его кончины — и рассказывает: «Представляете, батюшка, мой Марат приснился своей сестре, и она видит его в белом священническом облачении на фоне православного алтаря. А она мусульманка, и ничего не понимает, как такое может быть?»
ИЩУЩИЙ: И что Вы ей ответили?
СВЯЩЕННИК: У нас к снам настрой принципиально настороженный — слишком много соблазнов. Но тут есть один нюанс: сон-то увидела не православная жена, а сестра-мусульманка, и ей сочинить такое не пришло бы в голову. Христос ведь не отрицал духовного опыта самарян, однако чётко объявил, что спасение от Иудеев (Ин.4:22). Так что, только в этом русле я могу рассматривать сие сновидение — Марат Махмудович был чудесным человеком.
ИЩУЩИЙ: Значит, спасение от Православия?
СВЯЩЕННИК: По-другому не мыслю.
ИЩУЩИЙ: А как же веротерпимость?
СВЯЩЕННИК: Деяния Апостольские нам свидетельствуют: во всяком народе боящийся Его [Бога] и поступающий по правде приятен Ему (Деян.10:35). У меня на памяти есть ещё один случай…
ИЩУЩИЙ: Расскажите…
Молитвенница
СВЯЩЕННИК: Ехал я как-то в метро. Смотрю, напротив меня сидит женщина, явно постарше меня, и читает книгу. И я понимаю, что она молится. Причём молится очень рьяно. Меня как будто обдало волной молитвы — так я её почувствовал. Поначалу мне пришло в голову, что эта женщина — неофитка, новообращённая, из тех, о ком Пастернак сказал: “Я всё готов разнесть в щепу/ И всех поставить на колени”[6].
ИЩУЩИЙ: И что?
СВЯЩЕННИК: А она приподняла книгу, и я увидел арабскую вязь. Мне и в голову не пришло поначалу, что она мусульманка, ибо я не мог предположить сродства в молитве, однако я её услышал. Мы вышли вместе на одной станции, и я выразил ей своё доброе отношение, сказав, что, хоть сам я православный, но молитву её услышал.
ИЩУЩИЙ: И как она к этому отнеслась?
СВЯЩЕННИК: Очень даже по-доброму. Улыбнулась и произнесла: «Надо спешить: времени мало осталось!» Не думаю, что она имела в виду своё собственное время — не настолько она была стара — скорее, это было эсхатологическое ощущение, то есть ощущение конца света. Во всяком случае, я это понял именно так.
ИЩУЩИЙ: Значит, ощущение Бога там есть?
СВЯЩЕННИК: Там, где есть молитва, есть и ощущение Божества, ощущение Божественного… Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит (Ин.3:8). Важно помнить, что Христос не чурался самарянки и самарян, к которым иудеи относились хуже, чем к язычникам (см.: Ин.4:3 —43). А сама самарянка известна ныне, как мученица Фотина, Светлана. Человеку, воспитанному в определённой традиции, выйти из этой традиции крайне тяжело — это всегда, во-первых, подвиг, а, во-вторых, факт адекватно воспринятой личной встречи.
ИЩУЩИЙ: А что, может быть неадекватное восприятие?
Духовная прелесть
СВЯЩЕННИК: Может. В Православии это называется духовной прелестью, то есть духовным прельщением.
ИЩУЩИЙ: Это что?
СВЯЩЕННИК: Бес хитёр и может рядиться в очень привлекательные для человека духовные одежды. И вот тут как раз очень важен дар духовного рассуждения. Православие категорически настаивает на том, что вера наша определяется не только чувствами, но и строгостью мысли.
ИЩУЩИЙ: Вот, Церковь, с одной стороны, — прямо, как на современных курсах и тренингах! — говорит, что без поводырей и толкователей никак не обойтись — безнадёжно и бесполезно. А с другой стороны, регулярно вспоминаются подвижники, которые в одиночестве спасались в пустыне, и получается, что, вроде, можно и самостоятельно?
СВЯЩЕННИК: Хочется ответить словами честертоновского отца Брауна: «Не совсем…»! Безусловно, Церковь, кроме того, что она, прежде всего, есть тело Христово, является к тому же великим и древним институтом, в котором очень многое проверено на практике. Я думаю, обозначать преимущества древнего университета с его школой над новоявленным не требуется? Всё-таки Церковь является средоточием Духа Святого, Духа Истины — именно Он внушает человеку, открывает человеку то, чем Церковь живёт.
ИЩУЩИЙ: Каждому?
СВЯЩЕННИК: Каждому, кто своё сердце открывает навстречу Богу. Система помощи человеку, бредущему по пути к Богу, выработанная Церковью, бесценна, но некоторые способны этот университет закончить и экстерном. Но самым важным всё равно будет непосредственное соприкосновение каждого верующего с телом Христовым и усвоение каждым даров Святого Духа — участие в таинственной жизни.
ИЩУЩИЙ: Значит, всё-таки можно и экстерном?
СВЯЩЕННИК: Если ты — подвижник благочестия.
ИЩУЩИЙ: Это как?
СВЯЩЕННИК: Как преподобная Мария Египетская, когда фонтан молитвы достигает до небес, а уровень покаянного чувства ставит тебя непосредственно перед Богом так, что ты всеми фибрами своей души ощущаешь, что без Него ты никак не выживешь.
ИЩУЩИЙ: Ну, в общем-то понятно, что мне это пока никак не знакомо…
СВЯЩЕННИК: Надо помнить, что ошибиться неопытному, довольно легко. Поэтому, особенно первые шаги по пути Православия рекомендуется делать под духовным руководством доброго пастыря. Но даже и опытные, случалось, соблазнялись — об этом свидетельствуют жития святых. И в Церкви этой проблеме уделяется очень пристальное внимание, ибо всякий личный опыт необходимо проверять.
ИЩУЩИЙ: Каким образом?
СВЯЩЕННИК: Иоанн Богослов предупреждает: Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они (1Ин.4:1). Поэтому важнейшим подспорьем являются молитва, чтение Евангелия, исповедь, причащение и глубокие внутренние размышления.
ИЩУЩИЙ: То есть практика духовной жизни?
СВЯЩЕННИК: Да. Церковь очень хорошо знает слабость человека в борьбе с лукавым. И если она снисходительно относится к падениям человека в Православии, отпуская ему его грехи, бережно поддерживая его в его обращении, то, как же не снисходить к людям, не имеющим по нашему православному вероучению такой ангельской поддержки в борьбе со злом, какую имеем мы? Я никак не могу принять иную веру, но я не имею права не иметь доброго отношения к иноверцу, особенно к тому, кто искренне ищет Бога. Тем более что я знаю — Христос пошёл на крест и ради него.
ИЩУЩИЙ: То есть мы не смешиваем веру и иноверца?
СВЯЩЕННИК: Очень важно в нашей вере, что Господь жаждет спасения для каждого человека.
ИЩУЩИЙ: Никак не могу понять, зачем же это надо Самому Богу?
СВЯЩЕННИК: Ты когда-нибудь в детстве лепил что-нибудь из пластилина?
ИЩУЩИЙ: Конечно, и солдатиков, и зверушек…
СВЯЩЕННИК: А когда они оказывались на полу, и на них кто-нибудь наступал, ты горевал?
ИЩУЩИЙ: Ещё как. Даже плакал. Почему-то вспомнил про стойкого оловянного солдатика?
СВЯЩЕННИК: Андерсен был замечательным христианином. Солдатик — это же образ Христа — там есть несколько интересных аллюзий: падение вниз, как сошествие во ад, проглочен рыбой, как пророк Иона. Можно вспомнить слова Самого Господа: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи (Мф.12:39 — 40). Во чреве этой рыбы солдатик вернулся к своим, но был отвергнут ими — брошен мальчишкой в камин, и на следующий день в этом камине было найдено олово, расплавившееся в форме сердца…
ИЩУЩИЙ: Может быть, именно поэтому в Православии стремятся приобщить человека к Церкви — в хорошем смысле через Сказку — с младенчества. И — именно через Сказку!
Миф
СВЯЩЕННИК: Про сказку — это здорово и правильно — и именно для детского восприятия. Но, на самом деле, здесь не просто сказка.
ИЩУЩИЙ: А что?
СВЯЩЕННИК: Скорее, миф.
ИЩУЩИЙ: И в чём разница?
СВЯЩЕННИК: Я бы сказал, что миф — это замысел Божий об истории и мире, прочтённый человеком.
ИЩУЩИЙ: То есть это совсем не сказка?
СВЯЩЕННИК: Скорее, наоборот — это особый способ прочтения Божьей Правды. Только прочтение может быть разным.
ИЩУЩИЙ: Каким именно?
СВЯЩЕННИК: Может быть секулярным, то есть свободным от церковного влияния, а может быть церковным.
ИЩУЩИЙ: А атеистическим?
СВЯЩЕННИК: Это вариант секулярного.
ИЩУЩИЙ: И, чем меньше Бога, тем меньше Правды?
СВЯЩЕННИК: Очень точно определил. По крайней мере, с точки зрения нашего православного понимания.
ИЩУЩИЙ: А Вы не могли бы пояснить?
СВЯЩЕННИК: Практически, все древнейшие народы сохранили воспоминание о всемирном Потопе. Учёные утверждают автономность этих представлений. Не готов спорить, но событие это включено в сознание человека. И удивительно то, что везде присутствуют Бог (или боги), зло, беда, водная стихия, спасшийся человек и плавательное средство. Но больше всего меня тут интересует трактовка. Если в ветхозаветном или христианском сознании причиной Потопа является грех и беззаконие человека, то, например, в месопотамском, а мы помним, что Авраам родом из Междуречья, причиной считаются козни богов. В первом случае, Бог благ, во втором, отнюдь нет.
ИЩУЩИЙ: Это так важно?
СВЯЩЕННИК: В этом вся суть. Когда бог не благ, то, где у боженьки хвостик?
ИЩУЩИЙ: Это как?
СВЯЩЕННИК: Либо Бога вообще нет, и над всем царит рок и безысходность. Либо Он — благ по определению, иначе он — не Бог.
ИЩУЩИЙ: Но мы же веруем!?
СВЯЩЕННИК: Значит, в таком случае мы веруем не в Бога, а не пойми во что, и у этого не пойми чего есть не только хвостик, но и копыта с рожками! В церковном прочтении Бог благ всегда, и всё подчинено Его Промыслу. Сознание современного человека, увы, возвращается к неблагодатному пониманию божества, свойственному язычникам, и очень полезно во всех своих сомнениях отыскивать в этом божестве, которому невольно поклоняется человек, этот самый хвостик, потому как лукавый умело его прячет.
ИЩУЩИЙ: И чем же тут может помочь мифологическое понимание?
СВЯЩЕННИК: В мифе есть каркас, мифологема. Это как кристаллическая решётка. В мифах о Потопе у всех народов — это Бог, зло, беда, водная стихия, спасшийся человек и плавсредство. Мы имеем алмаз, но для того, чтобы он засверкал, требуется огранка. Христианская трактовка приближает человека к Богу, остальное отдаляет или уводит от Него. Важно понимать, что мифологическая реальность — это потусторонняя, онтологическая, реальность, но мы вполне способны в ней жить и соприкасаться с Богом.
ИЩУЩИЙ: В сказке, кстати, обычно, торжествует добро.
СВЯЩЕННИК: Возможно, потому, что мы знаем сказки в христианской редакции? А кое-что у братьев Гримм или русские сказках под редакцией Афанасьева, в которых сохранена архаика, читать без валидола сложно. Важно понимать, что и сознание человека тоже может быть мифологическим. Более того, такое сознание присуще ребёнку. То есть каждый из нас проходит через мифологическое сознание в обязательном порядке. Такое сознание не есть неправильное. Просто, этот тип сознания имеет массу преимуществ над реалистическим.
ИЩУЩИЙ: А когда взрослеем, то оно нас покидает?
СВЯЩЕННИК: Отнюдь. Вся история, которую мы изучаем, — это миф.
ИЩУЩИЙ: С какой стати?
СВЯЩЕННИК: Ты слышал выражение: «Историю пишут победители!»?
ИЩУЩИЙ: Слыхал.
СВЯЩЕННИК: Ну, и как ты думаешь, в какой интерпретации эти самые победители трактуют исторические события?
ИЩУЩИЙ: Понятно, что в свою пользу…
СВЯЩЕННИК: Далеко за примерами ходить не надо: Великая Отечественная война в восприятии России, Украины, США и Европы — это совершенно разные вещи. Причём Украина резко изменила свою трактовку в течение последних десяти-пятнадцати лет.
ИЩУЩИЙ: Но есть же научный подход.
СВЯЩЕННИК: В советское время был принцип партийности в литературе, искусстве и даже науке. По сути своей, каждая общность подсознательно несёт в себе этот принцип и использует его в трактовке исторических событий. Вряд ли он куда-либо испаряется.
ИЩУЩИЙ: Хоть так и не называется?
СВЯЩЕННИК: Конечно.
ИЩУЩИЙ: Вопрос, насколько он соответствует истине?
СВЯЩЕННИК: Для меня это принцип церковности. И критерием его истинности является тот мир, который посещает сердце человека.
ИЩУЩИЙ: Не слишком ли зыбко?
СВЯЩЕННИК: Поэтому я и стараюсь относиться с уважением к искренней вере тех, чью, веру я не принимаю.
ИЩУЩИЙ: Вы полагаете, что они могут быть правы?
СВЯЩЕННИК: Ни в коем случае. Я не считаю любую иную истинной, потому что сам испытал умиротворение от той веры, которую воспринял безусловно, но я не знаю тех критериев, которыми они внутри своего сердца оправдывают свою веру, чтобы судить их. Но тот опыт, который я имею, мне абсолютно достаточен. И это опыт всей Церкви, который мне удалось постичь. Собственно говоря, мы с тобою в этом самом мифологическом сознании всё это время купаемся, пытаясь осмыслить замысел Божий об истории человека и его связи с Богом, и мне претит реалистическое восприятии, ибо оно не даёт ответы на проклятые вопросы…
ИЩУЩИЙ: Кажется, понял. В реалистическом сознании присутствует некая меркантильность, присущая многим при обращении к Богу во взрослом состоянии, типа: хорошо, я буду соблюдать обряды, ходить на службы, жертвовать…, а Ты, если Ты на самом деле есть, уготовь мне тёпленькое местечко — там, наверху. Вот это мне претит.
СВЯЩЕННИК: О меркантильности, я, кажется, ничего не говорил. Я говорил о том, что жажду Рая, но, условия попадания в него мною никак не были конкретизированы. И я верю в то, что основным условием достижения мною Рая являются не мои заслуги, а милость Божия. Дальше — всё только гадательное, практически непредставимое, перевязанное нитью крепкой надежды без всяких гарантий. Церковь, как я понимаю, является детоводителем в Царство Божие — теми методами, о которых ты говоришь, с Богом договориться не удастся, Ему нужен весь цельный человек! Богу нужно моё сердце: Сын мой! отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои (Притч., 23:26).
ИЩУЩИЙ: И как же Церковь использует миф и мифологическое сознание, когда ведёт человека к Богу?
Образ Божий
СВЯЩЕННИК: Через ясность восприятия: слепил Бог из глины человека, и не просто слепил, а вложил в него ещё и Свой образ, и как потенцию, дал ему возможность уподобиться Самому Творцу. И вот этот глиняный сосуд упал… Сам-то ты осознал, что человек создан по образу Божию?
ИЩУЩИЙ: Вполне.
СВЯЩЕННИК: А как звучит слово «образ» по-гречески?
ИЩУЩИЙ: Не знаю…
СВЯЩЕННИК: Знаешь... Это что? (Указывает рукой на иконостас).
ИЩУЩИЙ: Иконы…
СВЯЩЕННИК: А говоришь, не знаешь. Это же греческое слово.
ИЩУЩИЙ: Не знал… думал, что русское…
СВЯЩЕННИК: Греческое, греческое… так, ты создан по образу Божию?
ИЩУЩИЙ: Да.
СВЯЩЕННИК: Значит, ты являешься иконой Христовой?
ИЩУЩИЙ: Нет.
СВЯЩЕННИК: У Бога, что, ничего не получилось?
ИЩУЩИЙ: Вы меня запутали...
СВЯЩЕННИК: Ща распутаю: ты — по образу Божию создан?
ИЩУЩИЙ: Да.
СВЯЩЕННИК: Образ — икона?
ИЩУЩИЙ: Да.
СВЯЩЕННИК: Христос — Бог?
ИЩУЩИЙ: Да.
СВЯЩЕННИК: Значит, ты — икона Христова?
ИЩУЩИЙ: М-да… по-другому не получается…
СВЯЩЕННИК: Икона — это сокровище?
ИЩУЩИЙ: С точки зрения православного человека, безусловно.
СВЯЩЕННИК: И не только православного. Один из знаменитых французских художников, Анри Матисс, впервые увидев русские иконы, сказал, что этого он искал всю жизнь[7]. А в одном из последних фильмов Тарковского, «Ностальгия», шведский интеллектуал с таким нескрываемым восхищением рассматривает иллюстрации икон, что это невольно передаётся зрителю.
ИЩУЩИЙ: Да. Помню. Это, действительно, запало в душу. Конечно, икона — это сокровище.
СВЯЩЕННИК: Представляешь, сколько даров подарил тебе Господь, когда призвал тебя к жизни? Много?
ИЩУЩИЙ: Много…
СВЯЩЕННИК: Нет.
ИЩУЩИЙ: Мало?
СВЯЩЕННИК: Нет — безмерно!
ИЩУЩИЙ: Понятно…
СВЯЩЕННИК: Представляешь, какое ты сокровище?
ИЩУЩИЙ: Представляю…
СВЯЩЕННИК: Это как это у тебя получилось представить эту безмерность?
ИЩУЩИЙ: Ну, да, понял, понял — это даже вообразить невозможно.
СВЯЩЕННИК: Вот такое, вот, ты сокровище… И на твоём отпевании от твоего имени будут петь: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы», Господи, я есть образ неизреченной Твоей славы!
ИЩУЩИЙ: …образ неизреченной славы?
СВЯЩЕННИК: Божией…
ИЩУЩИЙ: Впечатляет…
СВЯЩЕННИК: А заслуга твоя в этом есть?
ИЩУЩИЙ: Никакой…
СВЯЩЕННИК: Правильно! Взял Господь мешок, отсыпал туда бесконечное количество подарков — на, мол, сынок, носи... и самое удивительное, что никаких личных человеческих заслуг в этом нет, однако же — сокровище! А много растерял? Много ли просыпал?
ИЩУЩИЙ: Наверное, немало…
СВЯЩЕННИК: А сколько осталось?
ИЩУЩИЙ: Хотя бы половина-то, надеюсь, осталась?
СВЯЩЕННИК: А сколько было?
ИЩУЩИЙ: Мы же сказали, безмерно…
СВЯЩЕННИК: А если бесконечность поделить напополам, то сколько будет?
ИЩУЩИЙ: Бесконечность…
СВЯЩЕННИК: То есть, как ты был сокровищем, так ты им и остался.
ИЩУЩИЙ: Поразительное открытие. Выходит, сколько бы Божиих даров я ни растратил, всё равно остаётся бесконечное их число.
СВЯЩЕННИК: Так и есть: даже в самом последнем грешнике образ Божий неуничтожим.
ИЩУЩИЙ: Как бы ни согрешил?
СВЯЩЕННИК: Как бы ни согрешил! — и никак иначе. А ты в зеркало когда-нибудь смотрел?
ИЩУЩИЙ: Ежедневно и по нескольку раз…
СВЯЩЕННИК: Скажи честно, а хоть раз в жизни ты икону Христову в зеркале видел?
ИЩУЩИЙ: Никогда…
СВЯЩЕННИК: И куды ж ты её девал?
ИЩУЩИЙ: Вы меня снова озадачили. Действительно, странно: я — икона Христова, неуничтожимая, а в зеркале, кроме своей рожи, не вижу ничего…
СВЯЩЕННИК: А какие-нибудь версии есть?
ИЩУЩИЙ: Никаких…
СВЯЩЕННИК: Грехами закоптил. Бывают иконы реставрированные, а бывают — нет. Солоухин такие, неотреставрированные, иконы называл «Чёрными досками». Таковыми мы и являемся… но опытный реставратор, взяв такую доску в руки, всегда воскликнет: «Какая красота!» — ибо способен проникнуть в незамутнённую глубину.
ИЩУЩИЙ: Мою?
СВЯЩЕННИК: И твою, и мою, и любого другого. Точно так же и батюшка Серафим Саровский, встречая в своей пустыне таких безобразников, как мы с тобой, приветствовал их словами: «Радость моя, Господь посетил меня!» — так как зрел сияние Божьей славы в каждом человеке.
ИЩУЩИЙ: Но так же можно и не весть что о себе возомнить?
СВЯЩЕННИК: Точно, есть такой подводный камень, как гордость. И, безусловно, отождествление себя с дарами Божиими является узурпацией этих даров.
HOMO SAPIENS
Раскрутив большой гончарный круг,
Глины ком смешав Десницей чудной,
Ты вдохнул в него свободный дух,
И зажёг огонь любви нескудный.
Красотой, какой ни взять, ни дать,
Расписал сосуд сей и украсил
И залил в него Ты благодать,
Точно образ Личной Ипостаси.
Но забыл горшок ладонь Творца,
Прохудился, сделался никчёмным,
И разбитой крышкой без конца
Громыхал о том, что он — учёный.
Храм скудельный: трещины и грязь,
Копоть и уныние на фресках…
Как слезами вымыть, не страшась,
Душу от тщеславия до блеска?..
Это же кумиротворчество по отношению к себе самому, которое неизбежно приводит к деградации личности, ибо личность может быть реализована исключительно в содружестве с Тем, Кто её создал по Своему образу.
ИЩУЩИЙ: И что же тогда требуется от нас?
СВЯЩЕННИК: Благодарность Богу и служение Ему.
ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что мы снова пришли к Евхаристии, как центральному событию в общении с Богом?
СВЯЩЕННИК: Это хорошо, что ты запомнил, что Евхаристия есть благодарение. И, разумеется, прежде всего, наша таинственная жизнь, сокровенная жизнь во Христе, нас с Ним соединяет. Но есть и ещё нечто очень важное, с чего эта сокровенная жизнь начинается, ещё одно условие.
ИЩУЩИЙ: Какое?
СВЯЩЕННИК: Давай мы поднимем эту тему в следующий раз?
ИЩУЩИЙ: Вы правы, самое время сделать перерыв.
СВЯЩЕННИК: Но у меня к тебе сердечная просьба: завершим чтение евангельского корпуса, и ты прочтёшь последнюю книгу?
ИЩУЩИЙ: От Иоанна? Хорошо.[1] Святитель Киприан Карфагенский, около 249 г.
[2] Я намеренно перечислил только тех, кто уже ушёл в путь всея земли, дабы не обижать живущих, но тех, которых видел лично, и эти встречи остро запечатлелись в памяти и до сих пор стоят перед глазами.
[3] Станислав Ежи Лец. «Непричёсанные мысли».
[4] Мысль алтарника Сергея Макеева.
[5] Чибисов Сергей Владимирович (1898—1980) — советский учёный (доктор физико-математических наук (1940), инженер-полковник, специалист в области прикладной геофизики и сейсморазведки, преподаватель ВИА имени В. В. Куйбышева. Религиозный деятель Русской православной церкви (пострижен в монашество в 1948 году с именем Серафим).
[6] Б.Пастернак. «Рассвет». 1947 г.
[7] “Я видел вчера коллекцию старых икон. Вот большое искусство. Я влюблен в их трогательную простоту…”
Назад