ДЕНЬ ВТОРОЙ

Долина Геном и Крит

 СВЯЩЕННИК: Приветствую тебя, молодой человек! Продолжим беседу?

ИЩУЩИЙ: С удовольствием! Мы остановились на том, что было ещё особое место на земле, где язычество проявило себя во всей красе.

СВЯЩЕННИК: Полагаю, что эпицентр находился в Палестине. Священное Писание до нас доносит сведения о долине Генном, сыновей Енномовых (см.: 4Цар.23:10;13), отождествлённое в Евангелии с геенной огненной, где приносились не просто человеческие жертвы. Там в жертву приносили детей, что особенно страшно. А просто человеческие жертвоприношения в те времена были, наверное, каким-то видом спорта…

ИЩУЩИЙ: Столь обильными?

СВЯЩЕННИК: Да, я же говорю: источник животных белков в рационе племени. Ты помнишь историю похищения Европы Быком-Зевсом?

ИЩУЩИЙ: Да. И картины помню.

СВЯЩЕННИК: Европа-то была финикийской принцессой, то есть, палестинской. А Зевс, который, как известно, был сыном Крона, утащил её на Крит. То есть, это сказание об импорте малоазийской культуры и культа в Европу. И, таким образом, был заложен фундамент крито-микенской цивилизации, где главным святилищем стал Кносский лабиринт, жертвоприношения в котором совершал жрец в маске быка, Минотавр.

ИЩУЩИЙ: А я думал, что это быкоголовое мифическое чудовище…

СВЯЩЕННИК: Миф всегда является отражением подлинной исторической реальности. Жрец в маске быка и был тем, кого воспринимали как Минотавра. Помнишь старый советский фильм «Пятнадцатилетний капитан»?

ИЩУЩИЙ: Помню.

СВЯЩЕННИК: Там есть эпизод, когда вся компания попала к африканским аборигенам и юного капитана решили принести в жертву. И тогда Геркулес, помощник и друг Дика Сэнда, обезвредил жреца, переоделся в его ритуальные одежды, тем самым введя в заблуждение туземцев, и спас всю команду. Насколько я понимаю, вид его вполне соответствовал образу Минотавра…

ИЩУЩИЙ: А царь Эгей периодически отправлял в угоду этому людоеду на Крит греческих девушек, пока его сын Тесей не навёл порядок. Я-то думал, что он победил мифическое существо, а это был всего лишь человек…

СВЯЩЕННИК: Вообще-то жрец в сознании людей того времени был больше, чем человек, и сразился с ним сын царя. А царь в древнем мире, был всегда ещё и жрецом, так что сражались два жреца. А, как думаешь, почему греки платили такую дань?

ИЩУЩИЙ: Боялись…

СВЯЩЕННИК: Ещё как боялись. Крито-микенская культура была островной. То есть основой её стратегии был флот, который мог появляться неожиданно и создавать военный перевес сил в любом месте. Таковыми же потом были наши родные варяги и викинги. Соответственно, победа Тесея над Минотавром — это свидетельство того, что у греков появился контраргумент в виде всё того же флота, и теперь уже они учинили гегемонию над Критом.

ИЩУЩИЙ: И переняли его культурные традиции?

СВЯЩЕННИК: Греков это, безусловно, не миновало. В мифах немало рассказов о том, как матери из мести периодически скармливали своих детей провинившимся отцам, то есть, приносили их в жертву. Да и самая архаика о Кроне, пожирающем своих чад, имеющая своим истоком именно долину Генном, явно свидетельствует об этом.

 

                                                           Крон

 

                                     Извечный пир: за трапезой впотьмах —

                                     Всё то, что расцветает на Земле,

                                     Подносится к столу, где на весах

                                     Всё взвешено во времени и мгле.

 

                                     Урана сын, титан, который век

                                     Не в силах утолить свой аппетит,

                                     И бодрствует, не закрывая век,

                                     И днём, и ночью трудится — не спит.

 

                                     А Рея-мать своих детей всегда

                                     Обязана нести ему во снедь,

                                     Чтоб не пришла извечная беда,

                                     И сын не смог титана одолеть.

 

                                     И Хронос поднимает капюшон,

                                     Чтоб слишком сильно чавкать не мешал,

                                     И чтоб вкусней — изысканный крюшон

                                     Глотает вместе с телом малыша...

 

                                     Но хитрость материнская сильна —

                                     Сумеет взять обманом, как-никак:

                                     И, вместо Зевса — камень! — и из льна

                                     Пелёнки лезут в глотку натощак.

 

                                     Но правда тех языческих эпох

                                     До нас доносит истинную нить,

                                     О том, что только Диос, только Бог

                                     Способен смерть и время победить…

 

Диос, Дьёс — приблизительно так произносилось слово Зевс древними греками. Отсюда — французское Dieu, Бог. Отсюда же и греческое Theos. Долина Геном располагалась близ Иерусалима. Медный истукан Молоха, на раскалённые руки которого сами матери, по образу Реи, жены Крона, обязаны были класть своих детей, был своеобразной печью. Руки его приводились в движение цепным механизмом, и жертва оказывалась в его пасти.

ИЩУЩИЙ: Жуть, как страшно…

СВЯЩЕННИК: Мне кажется отнюдь не случайным, что Промыслом Божиим место отмены жертвоприношения Исаака и Иерусалим, как град Божий, находятся именно там, где была наивысшая манифестация ада. Эллада донесла до нас античную культуру с уже причёсанным культом олимпийских богов… и мне кажется важным, что в греческой мифологии существовало пророчество о том, что сын Зевса сокрушит его с Олимпа…

ИЩУЩИЙ: Это Вы к чему?

СВЯЩЕННИК: К тому, что, если Зевс — верховное греческое Божество, то с Олимпа его свергнет его сын, то есть Сын Божий…

ИЩУЩИЙ: …красиво!

СВЯЩЕННИК: Но и человеческие жертвоприношения у них, безусловно, были, например, в вакханалиях.

ИЩУЩИЙ: Но это же стихийно…

СВЯЩЕННИК: Скорее, это так называемое «радение». То есть женщины вводили себя в транс и раздирали всё живое, что попадалось им на пути, в том числе, и людей. А что касается Крита, то он, как флотоводческая держава, споры, т.е. семена, успел пустить по всему Средиземноморью, и родилось такое государство, как Карфаген. Имя одного из самых известных царей этой страны, Ганнибал, точнее, Ганни-ваал — то есть угодный ваалу — явно палестинского происхождения, ибо ваалами своих богов называли хананеи во времена Авраама, и позднее. Да и культ Крона в этой стране пустил могучие корни, и кровь человеческая там проливалась, будь-будь, так, что даже видавшие виды римляне оторопели.

ИЩУЩИЙ: То есть, Вы хотите сказать, что не только военно-экономическое противостояние породило Пунические войны?

СВЯЩЕННИК: Известная фраза римского сенатора и полководца Катона Старшего: «Впрочем, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен», которым он заканчивал любое выступление, говорит именно об идеологической несовместимости. Римляне завоевали немало государств, но далеко не всякое сравнивали с поверхностью земли.

ИЩУЩИЙ: А какое ещё?

СВЯЩЕННИК: Ещё Иудею.

ИЩУЩИЙ: За что?

СВЯЩЕННИК: Тут несколько иное дело — тут внутреннее ощущение иудеями своей богоизбранности, своего превосходства над властителями, и потом — их восстание. А с Карфагеном именно по идеологическим причинам. И это притом, что сами римляне не чужды были человеческих жертвоприношений, но их поразил размах каннибализма. Подобно им также оторопели испано-португальские головорезы, когда увидели, что творится в империи Ацтеков.

ИЩУЩИЙ: Почему головорезы?

СВЯЩЕННИК: А как ты думаешь, кто, кроме потенциальных висельников способен был согласиться на авантюру Христофора Колумба и отправиться на поиски Индии в совершенно противоположную от неё сторону?

ИЩУЩИЙ: Думаю, идея Колумба добраться до Индии западным маршрутом была совершенно правильной — он-то уже знал, что Земля круглая. Не могу согласиться с тем, что экипажи его кораблей были укомплектованы социальными отморозками — такие способны только на короткие пиратские набеги. А в неизведанность всё же решались уходить смелые и отчаянные личности с авантюрными задатками. Да и посулы от короля и «инвесторов» были впечатляющими…

СВЯЩЕННИК: Мысль о том, что с Колумбом поплыли потенциальные висельники, не моя, а одного замечательного учёного, Марины Андреевны Журинской, и высказана она была как общепринятая в научных кругах. Конечно, костяк составляли вполне добропорядочные и грамотные офицеры и старшие моряки, но и оборванцев, спасавшихся от петли, было более чем достаточно. Тут работал принцип Наполеона: лучше стадо баранов под управлением льва, чем стадо львов под управлением барана!

ИЩУЩИЙ: И что же они узрели по ту сторону океана?

СВЯЩЕННИК: Отсутствие животноводства… ибо человечиной покрывались все алиментарные[1] нужды. Этим, увы, и оправдывалось дальнейшее искоренение аборигенов англосаксами. Но я отдаю себе отчёт, что, это повод, а не причина уничтожения индейцев.

ИЩУЩИЙ: А у самих римлян человеческие жертвы приносились?

СВЯЩЕННИК: Да, например, гладиаторские бои.

ИЩУЩИЙ: Очень даже специфическая форма…

СВЯЩЕННИК: Я бы даже сказал, не без доли рыцарского благородства!

ИЩУЩИЙ: Тем более, что особо отличившихся, но проигравших сражение, иногда миловали, по воле толпы и императора.

СВЯЩЕННИК: Были у них ещё ежегодные игрища, Сатурналии, во время которых одного из воинов рядили в багряницу, надевали символическую корону, воздавали ему царские почести, а потом убивали, но есть, кажется, не ели. И это уже был высокий полёт духа!

ИЩУЩИЙ: То есть, Вы хотите сказать, что жестокость свойственна человеку?

 

Последствия греха

 

СВЯЩЕННИК: Не совсем. Скорее, я буду утверждать вслед за Тертуллианом, что душа человека по природе — христианка. У неё есть изначальное стремление к добру, к свету. Но грех корёжит душу человека. Ты помнишь сказку Алексея Николаевича Толстого «Золотой ключик»?

ИЩУЩИЙ: Конечно.

СВЯЩЕННИК: Там есть замечательный эпизод, когда Карабас-Барабас и Дуремармар сидят в таверне и вглядываются внутрь кувшина. И один другому говорит: «Там что-то чёрненькое белеет!» А другой отвечает: «Нет, там что-то беленькое чернеет!» Вот так и с душой от греха: ориентиры меняются, восприятие меняется. Соприкоснувшись с грехом, вкусив грех, человек становится иным.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что благая задумка служить Богу через жертвоприношения перевернула человека?

СВЯЩЕННИК: Первичнее грех. Как только Адам и Ева встали на путь греха, весь мир перевернулся. Соответственно, и служение Богу надо было выверять только через Него, через Самого Бога. Вспомни Каина и Авеля. Им сразу же Господь даёт понять, как правильно, а как неправильно совершать жертвоприношение, но это только озлобляет Каина.

ИЩУЩИЙ: И что? Всё так безнадёжно?

СВЯЩЕННИК: Пожалуй, такому изуверскому служению положила начало цивилизация…

ИЩУЩИЙ: Цивилизация?

СВЯЩЕННИК: Да. А что это такое, по твоему разумению?

ИЩУЩИЙ: Цивилизованный человек отличается довольно приличным культурным уровнем…

СВЯЩЕННИК: А этот культурный уровень изначально определялся культурой земледелия. То есть, пока человек не обосновался на земле, пока не занялся оседлым возделыванием почвы и её орошением, цивилизации не было.

ИЩУЩИЙ: Так просто?

СВЯЩЕННИК: В общем, да. Как только он начал землю систематически обрабатывать, хлеба стало много, и, соответственно, появилась возможность прокормить большее количество людей.

ИЩУЩИЙ: Так это же хорошо!

СВЯЩЕННИК: Хорошо-то, хорошо, но избыток богатства приводит к росту жадности, к приоритету накопительства, материальных ценностей. А ещё к тому, что это богатство необходимо защищать от других. А кто может защитить его от других, лучше божества?

ИЩУЩИЙ: Пожалуй, надёжнее нет никого…

СВЯЩЕННИК: А что можно сделать, чтобы с этим божеством не смог договориться никто из посторонних?

ИЩУЩИЙ: Скрыть его, замаскировать?

СВЯЩЕННИК: Абсолютно точно. А как его можно спрятать?

ИЩУЩИЙ: Подловили. Как, действительно, можно спрятать Бога?

СВЯЩЕННИК: Скрыть его имя. Появляется орошаемое земледелие, и каждым узлом орошения заведует божество, некогда общее для всех, но ему присваивается секретное, табуированное, имя, известное только царю-жрецу и избранным этого места. То есть, это не новое божество, а именно новое имя.

ИЩУЩИЙ: Не совсем понял, в чём суть?

СВЯЩЕННИК: В том, что поначалу появляются новые имена божеств, которые с течением времени начинают восприниматься как новые персоналии. Уже в самой первой книге Библии, Бытии, мы встречаемся со многими именами Божиими, которые отнюдь не воспринимаются как новые божества, но слышатся как особое понимание различий действия Божия в мире. То есть, это вполне свойственно человеку, размышлять над тем, как Бог осуществляет своё домостроительство, управление миром, и характеризовать его особым термином. Бог может управлять одним или другим местом по-разному — отсюда и разные имена.

ИЩУЩИЙ: А в конечном итоге эти новые имена начинают восприниматься, как новые персоналии, и в качестве не Единого Бога, а новых божеств?

СВЯЩЕННИК: Какой ты догадливый! Именно в этом суть становления и развития язычества! Во всяком случае, у меня не получается иначе это понять. Можешь считать это моим частным мнением.

ИЩУЩИЙ: Считайте, что я его вполне разделяю.

СВЯЩЕННИК: А с другой стороны, сам посуди, ведь вся память человеческая о Боге восходит к Адаму, который находился в Божием присутствии и лицезрел Единого Бога. Он же не мог не передать это своим потомкам? И об этом явно свидетельствует Священное Писание, сохранившее в памяти весь путь праведности и назвавшее всех праведников поимённо. Как ещё по-другому можно объяснить, что в сознании человека возникло множество богов?

ИЩУЩИЙ: Где-то в этом сознании должно было что-то сломаться…

СВЯЩЕННИК: Когда новые завоеватели приходили на чью-то возделанную землю, они видели, что в каждом центре земледелия и орошения сидит некое божество, я бы сказал, местечковое, которому необходимо поклоняться и которое необходимо задабривать.

ИЩУЩИЙ: То есть приносить жертвы?

СВЯЩЕННИК: Да. И хорошо бы понимать, что завоеватели эти изначально являлись в сути своей скотоводческими народами, которые знали только одно божество. У семитов, например, это был Эль, Сильный, который стал в конечном итоге произноситься как Бел или Ваал.

ИЩУЩИЙ: И, овладев цивилизованными городами, они встали перед новой реальностью, что, якобы этих божеств множество?

СВЯЩЕННИК: Да. Монотеизм изначален.

ИЩУЩИЙ: И он восходит к Адаму и Ною?

СВЯЩЕННИК: К ним. Но потом этим пришлым народам пришлось всё переосмыслить. У них было понятие божества. И это понятие они сохраняли, но начали прибавлять к этому понятию имя то одного, то другого местечкового божества. И появляются Бел Мелькарт, Бел Мардук, Бел Зебул (Вельзевул) и прочие.

ИЩУЩИЙ: Но так как эти завоеватели захватили отнюдь не один центр, а достаточно большое количество земель, то таких божеств в их арсенале оказывается множество, и все они начинают составлять некий пантеон.

СВЯЩЕННИК: Умничка! И весь этот пантеон, в зависимости от значимости захваченных городов, обретает свою иерархию. И дальше начинается то самое соцсоревнование по задабриванию божеств…

ИЩУЩИЙ: Которое, в конечном итоге, и приводит к появлению человеческих жертвоприношений…

СВЯЩЕННИК: Да. Палеолит их не знал[2]. В глубочайшей древности убийство являлось чем-то из ряда вон выходящим. Мы это можем почувствовать даже в сказании о Каине и Авеле: Каин стал изгнанником. Его не казнили.

ИЩУЩИЙ: Пушкинского Алеко тоже не казнят, а изгоняют: «Мы дики; нет у нас законов, Мы не терзаем, не казним — Не нужно крови нам и стонов — Но жить с убийцей не хотим…[3]» Значит, только с возникновением цивилизации появляются человеческие жертвоприношения?

СВЯЩЕННИК: Да. И то — не сразу, но постепенно приобретают особый размах.

ИЩУЩИЙ: Это было неизбежно?

СВЯЩЕННИК: Раз так случилось в истории, значит, неизбежно… Правда, малая надежда противостояния этому ужасу всегда теплилась. Я же говорил про тоненький ручеёк. Но и в языческом мире тоже какие-то потуги идти навстречу Божьей правде существовали.

ИЩУЩИЙ: Да, мы же вспоминали о греках и римлянах, которые так или иначе пытались противостоять ритуальному человекоубийству в особо крупных масштабах.

СВЯЩЕННИК: Можно ещё вспомнить о китайцах времён империи Чжоу за тысячу лет до Рождества Христова, но первым был Авраам, который в одиночку встал против всего течения истории восемьюстами годами раньше.

ИЩУЩИЙ: Остаётся только радоваться, что в наше время мы не знаем такого ужаса, как человеческие жертвоприношения…

СВЯЩЕННИК: Ты так полагаешь?

ИЩУЩИЙ: А что, Вы с этим не согласны? По крайней мере, в современном цивилизованном мире…

СВЯЩЕННИК: Наверное, мы просто боимся в этом признаться и считаем, что раз нет ритуала, то нет и жертвы… однако, столь массовое явление, которое в наши дни кого только не коснулось, прерывание беременности, иначе как жертвоприношением трудно назвать.

ИЩУЩИЙ: Вы это рассматриваете, как жертвоприношение?!

СВЯЩЕННИК: Суди сам, та же атрибутика, что и с Молохом: матери сами добровольно приходят туда, где умерщвляются их дети? Делается это ради собственного благополучия: квартирный ли вопрос, финансовый, семейные неурядицы. А легализация абортов впервые произошла в нашей стране, как только к власти пришли большевики, объявившие, что Бога нет. Весь ужас в том, что это происходит в некогда христианском мире.

ИЩУЩИЙ: Я как-то об этом не думал. Тут принцип Смердякова: если Бога нет, то всё дозволено…

СВЯЩЕННИК: Пойми меня правильно: мне бы не хотелось всё сваливать исключительно на женщин, мужчины несут куда большую ответственность — чаще всего именно они вынуждают своих жён и любовниц идти на это.

ИЩУЩИЙ: То есть, повязаны все? И как же это преодолеть?

 

Авраам

 

СВЯЩЕННИК: Только покаянием, которое ведёт к полному переосмыслению нашей жизни и преображению нас самих. И путь к этому указал Авраам.

ИЩУЩИЙ: То есть, он был самым первым?

СВЯЩЕННИК: Во всяком случае, я раньше Авраама никого не знаю. Праведники были до Всемирного Потопа. А потом Ной, Сим и дальше Библия молчит… может быть ещё Евер, от которого, возможно, и произошло самоназвание евреев. Евер, по еврейскому преданию, не участвовал в Вавилонском столпотворении. Безусловно, был праведный Иов, человек непостижимой древности из неизведанной земли Уц. А также таинственный Мелхиседек, царь Салимский, [который] вынес хлеб и вино, — он был священник Бога Всевышнего, — и благословил его [Авраама], и сказал: благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли (Быт.14:18 — 19), но о нём мы больше ничего не знаем.

ИЩУЩИЙ: Он благословил Авраама?

СВЯЩЕННИК: Да. А мы знаем, что меньшее благословляется от большего. То есть он больше Авраама, поэтому личность — сугубо таинственная. Иногда о нём говорят, что это — сын Ноя, Сим, доживший до встречи со своим потомком — во всяком случае, годы его жизни позволяют это предположить, но такое предположение не засвидетельствовано учением Церкви. Отцом Авраама был Фара, назвавший своего сына Аврам, то есть, «Отец Выси». Судя по всему, он сам был жрецом высот, зиккуратов, астрологических обсерваторий, и, судя по всему, именно он получил повышение по службе или, наоборот, был сослан со всем своим семейством из Ура Халдейского, где почитался бог луны, Нун, и направлен в другой центр лунного почитания, Харран, с божеством по имени Син.

ИЩУЩИЙ: Почему сослан?

СВЯЩЕННИК: Судя по всему, уже он не вполне вписывался в традиционную вавилонскую религиозность. Но в Библии весь акцент переведён именно на его сына, Аврама, ищущего особого места на земле.

ИЩУЩИЙ: Какого места?

СВЯЩЕННИК: Места, где не течёт кровь человеческая, места, которое он при своей земной жизни так и не найдёт. Но упорство Авраама в поисках этого места очень ярко передано в Священном Писании: то он идет в Харран, то в Ханаан, то в Египет, то снова в Ханаан, и нигде не обретает места, чтобы утвердить там свой град. Авраам — скиталец. Но, главное, он всегда прислушивался к голосу Божию.

ИЩУЩИЙ: Остальные не прислушивались?

СВЯЩЕННИК: Вопрос непростой. Полагаю, что не пытались услышать. Проблема в том, что религия Ветхого Завета является богооткровенной, то есть, Сам Бог открывает Себя и Свою волю людям. При этом мы имеем точное указание из Священного Писания: Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин.6:44). Но тут очень важен ответ человека. Есть древнейший якобы парадокс: «Может ли Бог создать камень, который Он Сам не сможет поднять?»

ИЩУЩИЙ: А почему, «якобы»? — или Бог не сможет создать такой камень, или не сможет его поднять — в любом случае ставится под вопрос Божие всемогущество?

СВЯЩЕННИК: Божие всемогущество распространяется на весь сотворённый Им мир, но не на Него Самого. На этот вопрос очень хорошо ответил русский философ Бердяев: «Он уже давно создан; этот камень — человек!».

ИЩУЩИЙ: Довольно остроумно и вполне понятно.

СВЯЩЕННИК: Бог очень бережно относится к свободе человека и всегда ждёт его ответа. Поэтому, пока на призыв Божий Аврам не ответил: вот я (Быт.22:1), — пока праведник не встал перед Богом, диалог не мог начаться. Откровение Божие возможно лишь тогда, когда есть ответ человека.

ИЩУЩИЙ: И первым, кто ответил, был Авраам?

СВЯЩЕННИК: Тогда — ещё Аврам. Это потом уже, когда диалог, сиречь молитва, стал постоянным, Сам Бог нарёк ему имя Авраам. И из «отца выси» он стал «отцом множества народов» (см.: Быт.17:5), точнее, «отцом верующих». Об Аврааме сказано, что вера вменилась ему в праведность (см.: Быт.15:6). Ибо по его вере, несмотря на его старческий возраст и столь же преклонные года его жены, Сарры, родился сын веры, Исаак, буквально, в переводе с древнееврейского,«тот, кто возрадуется».

ИЩУЩИЙ: Чему возрадуется?

СВЯЩЕННИК: Тому, что тоненький ручеёк веры начинает превращаться в маленькую речушку, и рождается народ Божий, в котором прозябнет семя жены и утешит плачущего Адама.

ИЩУЩИЙ: То есть то, что Вы говорили о начале народа Божия?

СВЯЩЕННИК: Именно так. Во всяком случае, ни Иов, ни Мелхиседек, ни кто другой не положили начала народу Божьему, а Авраам стал истоком этой речушки праведности. Но мне тут важна инициатива самого человека. Я настаиваю на том, что Авраам не сильно отличался от нас. Но завязалась его беседа с Богом. А как ты себе представляешь этот диалог?

ИЩУЩИЙ: Никак не представляю. Со мною же Бог не разговаривает.

СВЯЩЕННИК: Это утверждение отнюдь не бесспорно. По крайней мере, ты же слышишь угрызения совести, когда что-нибудь натворишь?

ИЩУЩИЙ: Разве это голос Божий?

СВЯЩЕННИК: А чей же? Со-весть, если я правильно понимаю, совместная весть, весть Божия, голос Божий, звучащий в человеческой душе. Причём при каждом последующем повторении греха совесть звучит всё менее и менее отчётливо, ибо Бог — деликатен, а короста греха нарастает. Поэтому, проблема диалога, скорее, в слышании.

ИЩУЩИЙ: То есть в том, кто Бога ищет?

 

На лавочке с Богом

 

СВЯЩЕННИК: Да. Для того чтобы невидимый Бог сел на лавочку с тобой и завёл разговор, необходимо так настроить своё сердце, чтобы оно смогло и расслышать, и разглядеть Говорящего. Недаром сказано: Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят (Мф.5:8).

ИЩУЩИЙ: Это Вы хорошо про лавочку сказали…

СВЯЩЕННИК: А разве мы по-другому представляем себе любое событие встречи человека и Бога в Священном Писании Ветхого Завета. Но ведь люди были точно такие же, как и мы с тобой: те же глаза, те же уши. Другими могли быть только вера и душа, точнее её открытость навстречу Богу. И поэтому Авраам, именно в этом смысле, есть явление особенное: он был исключительным человеком той эпохи тотального торжества язычества в мире, и единственным, кто сумел открыться навстречу Богу.

ИЩУЩИЙ: Это Вы сводите к тому, что не только Бог избирает человека, но избирает Он того, кто к Нему стремится?

СВЯЩЕННИК: Да. Именно это очень важно. Потому что это следствие необыкновенной чистоты человека, которая отнюдь не обусловлена ни эпохой, ни тем, чем живёт и дышит мир. Это внутренний подвиг человека.

ИЩУЩИЙ: И что из этого следует?

СВЯЩЕННИК: То, что должно было быть нечто внутри Авраама, что помогло ему именно так думать и чувствовать. И я вижу это в его категорическом неприятии человеческих жертвоприношений. Именно эта вера привела его к внутреннему очищению, катарсису, и утвердила его в подлинности его взаимоотношений с Богом. Это никак не следует из текста самого Священного Писания, но и сам Авраам никак не замечен в участии в человеческих жертвоприношениях.

ИЩУЩИЙ: И завязался диалог?

СВЯЩЕННИК: Всемогущий Бог, по-еврейски, Эль-Шаддай, призывает человека быть верным Ему. И для того, чтобы закрепить завет верности, Господь повелел Своему праведнику обрезать крайнюю плоть всем мужчинам и мальчикам от восьми дней с рождения во всём его доме (см.: Быт.17:1 — 27), ибо именно на плечах мужчины, на мужской ответственности, может быть выстроено здание Церкви, приводящей человека к Богу.

ИЩУЩИЙ: А почему именно таким образом был установлен Завет с Богом?

СВЯЩЕННИК: Символически отсекалась именно плотская страстность.

ИЩУЩИЙ: Жуть какая-то: как это, отдать своего маленького сына, для того, чтобы ему причинили сильнейшую боль?

СВЯЩЕННИК: Но разве можно сравнить то, что предписывалось Ветхим Заветом, с кровавостью языческого мира?

ИЩУЩИЙ: Пожалуй, никаких сравнений… А почему христианство от этого отказалось?

СВЯЩЕННИК: В христианстве всё переведено в сферу духовную, Ветхий Завет исполнил свою миссию, уступая дорогу Завету Новому. А в Ветхом Завете обрезание явилось той формой личного жертвоприношения, очищающей верных Божиих, которая угодна Богу. Именно через страдание, через пролитие крови человек соединялся с Богом. И именно после обрезания патриарха и его домочадцев-мужчин, Аврам стал Авраамом, а Сара Саррой.

ИЩУЩИЙ: Помню, Вы говорили, что без пролития крови не бывает прощения (Евр.9:22).

СВЯЩЕННИК: Именно так. Это порождало ощущение святыни, отделённости от всего греховного мира, погрязшего в плотских страстях. Как я уже сказал, отсекалась именно плотская страстность. И это оказалось тем отличием, которое отделяло верных Божиих от всего остального человечества.

ИЩУЩИЙ: Печать самоидентификации?

СВЯЩЕННИК: Очень важно, что ты это понял. При этом Бог постоянно испытывает Авраама, поощряя сего праведника в ви́дении и исполнении своего предназначения. И испытания эти далеко не всякий способен выдержать.

ИЩУЩИЙ: Что Вы имеете в виду?

СВЯЩЕННИК: Дожить практически до ста лет и не иметь наследника…

ИЩУЩИЙ: Сурово…

СВЯЩЕННИК: Это то, что в Ветхом Завете называлось «поношением безчадства». То есть в глазах всех окружающих людей Авраам оказывался человеком презираемым Богом и, скорее, грешником, чем праведником, ибо Бог не давал ему детей. И как раз рождение Исаака есть то, что утверждает Авраама в верности своему пути.

ИЩУЩИЙ: То есть, человек целый век верил, верил и, наконец, окончательно поверил?

СВЯЩЕННИК: Только вера эта была и ещё неким спором с Богом.

ИЩУЩИЙ: Что за спор?

СВЯЩЕННИК: Через чей именно род произойдёт то самое семя, которое сотрёт главу змия. И Авраам не видит иной кандидатуры, кроме своей.

ИЩУЩИЙ: А Бог видит?

СВЯЩЕННИК: Пожалуй, и Бог не видит. По крайней мере, на тот момент истории — настолько этот праведник исключителен. Но испытывает его Бог до конца. Собственно говоря, именно об этом шел разговор Авраама с Богом в образе Трёх Ангелов в Мамврийской дубраве.

ИЩУЩИЙ: А почему мы можем считать, что эти три ангела есть не просто три ангела, а Сам Бог, Сама Пресвятая Троица?

СВЯЩЕННИК: Во-первых, это мнение большинства Святых Отцов, во-вторых, Авраам к этим Ангелам обращается как к Господу. Причем, и хорошо бы это всегда помнить, обращается в единственном числе. В-третьих, он обращается к ним, точнее даже к Нему, как к Судии: Судия всей земли поступит ли неправосудно? (Быт.18:25). А так обратиться можно только к Богу. Это событие более всего известно нам по иконе «Троица» святого Андрея Рублёва.

ИЩУЩИЙ: Но там же нет никого кроме Ангелов? Где же сам Авраам?

СВЯЩЕННИК: А это как раз к вопросу о разговоре на скамеечке. На иконе Авраам присутствует незримо — по сути своей всякий взирающий на эту икону, оказывается на его месте. За сто лет своей духовной жизни Авраам дорос до Богоявления, на котором прислуживает за трапезой. Но гораздо уютнее представить, что он, в общем-то, сидит с этими Ангелами за одним столом, как апостолы на Тайной Вечери рядом с Христом. И очень важно, что, как Новый завет заключён за трапезой, так и Ветхий.

ИЩУЩИЙ: Интересная параллель…

СВЯЩЕННИК: Так в какого Бога веровал Авраам?

ИЩУЩИЙ: В Единого.

СВЯЩЕННИК: На этом стоят мусульмане. Но ведь он же лицезреет Троих!

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, в Троицу? Неожиданно…

СВЯЩЕННИК: В Святую Троицу и Христа! Равно как и Адам, находившийся в Раю в постоянном богообщении. Авраам становится свидетелем предвечного совета Пресвятой Троицы, который происходит в вечности и является также и установлением Ветхого Завета, и Страшным Судом.

ИЩУЩИЙ: Причём здесь Страшный Суд?

СВЯЩЕННИК: Сначала всё-таки произошло установление Завета с Авраамом о том, что именно он станет родоначальником Божьего народа, в результате чего на свет появился Исаак.

ИЩУЩИЙ: Авраам выиграл-таки спор с Богом?

СВЯЩЕННИК: Выиграл. Но Бог не сильно сопротивляется. Это вполне соответствует Его Промыслу. Но и тут Господь продолжает испытывать праведника, и Авраам становится ходатаем за грешников Содома и Гоморры и спорит с Богом за жизнь каждого человека. А именно такой ходатай, каковым будет Христос на Страшном Суде, которому дорог каждый человек, Господу Богу и нужен.

ИЩУЩИЙ: Что-то не очень понял…

СВЯЩЕННИК: Только такому человеку можно доверить ответственность за спасение всего человеческого рода, ибо через него родится Мессия, о Котором пророк Исайя скажет: Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем (Ис.53:12). Но у Христа это уже будет не просто ходатайство в беседе, а ходатайство действием. Иисус, род Которого по плоти идёт от Авраама, приносит Себя в жертву, спасая человека от смерти. Только с таким человеком, который отстаивает каждого грешника, даже содомита, и возможно было заключить Ветхий Завет.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что Ветхий Завет заключён в Мамврийской дубраве?

 

Ветхий Завет и вера

 

СВЯЩЕННИК: По сути своей именно так, хотя формально — несколько ранее, когда Господь повелел Авраму приготовить жертвенник[4], но и тогда уже речь шла как о земле, которую Господь обещал праведнику, так и о его потомстве, которое этой Обетованной землёй будет владеть. А тут происходит актуализация этого пророчества и определён срок рождения сына — через год. Но самое интересное, что на этом испытания Авраама не заканчиваются. Пройдёт ещё полтора десятка лет, и Господь предложит Аврааму принести своего сына в жертву Богу.

ИЩУЩИЙ: Я чего-то совсем запутался… из всего того, что мы с Вами обсуждали, мне было ясно, что доминанта Авраама о том, что Самому Богу не угодны человеческие жертвоприношения, сделала его другом Божиим, а теперь Бог требует от него пересмотреть все свои принципы?

СВЯЩЕННИК: Очень близко. Я же говорил, что для человека вера есть самое главное. Вера — это то, ради чего ты живёшь и ради чего готов умереть[5]. И вдруг Аврааму, который уже сел на лавочку рядом с Богом, предлагается отказаться от всего того, до чего он дошёл своею душою и своим умом, и только прислушиваться к тому, что говорит Сам Бог, принимая всё с абсолютным доверием к Нему.

ИЩУЩИЙ: Пересмотреть свою веру?

СВЯЩЕННИК: Принять Бога в полной непостижимости Его путей…

ИЩУЩИЙ: То есть отказаться от того, что человеческие жертвоприношения — это зло?

СВЯЩЕННИК: Отказаться от всего, к чему ты сам пришёл даже в своей предельной искренности и что тебе кажется предельно светлым и чистым, и понять, что всё это вне Бога не имеет никакого значения.

ИЩУЩИЙ: То, что выстрадано Авраамом на его пути к Богу не имеет никакого значения?

СВЯЩЕННИК: Пока Сам Бог не утвердит его в этом…

ИЩУЩИЙ: Зачем?

СВЯЩЕННИК: Мы же любуемся своей верой. И можем так залюбоваться, что вера наша станет нам дороже Самого Бога. Вера Авраама необыкновенно красива. Она радикально отличается от всего того, во что верит весь окружающий мир. Но Бог предлагает ему отказаться и от собственной веры, веры логических умопостижений, веры в то, к чему он сам пришёл: веры в ненужность человеческих жертвоприношений, веры в то, что через него процветёт семя жены, веры в то, что Исаак дарован ему именно для этого. Отказаться от всего и только довериться Богу до конца.

ИЩУЩИЙ: И Авраам это принимает?

СВЯЩЕННИК: Да. И в этом, наверное, его самый великий подвиг.

ИЩУЩИЙ: Перевернуть самого себя?

СВЯЩЕННИК: Да. Если хочешь, заново родиться (см.: Ин.3:3). Бог для него благ до конца и всегда. И вся благость, до которой Авраам дошёл своим умом, своим сердцем — ничто для Авраама, по сравнению с благостью Божией, которая его коснулась при Божьем посещении. Он готов отказаться от всего того, что он считал благом, от того, что сам выстрадал всей своей жизнью, ибо сидел рядом с Богом на скамеечке и знает Бога лично.

ИЩУЩИЙ: И он готов усомниться в самом себе, но не в Боге?

СВЯЩЕННИК: Да. И, если Бог требует Себе в жертву Исаака, то сколь бы ни был любезен ему его сын, он и его готов отдать Богу.

ИЩУЩИЙ: Почему бы не себя?

СВЯЩЕННИК: Себя проще. Есть великое произведение Константина Симонова, «Сын артиллериста», с предельно чётким резюме: «В сто раз ему было б легче,/ Если бы шел он сам», — которое завершает диалог майора Деева и усыновлённого им лейтенанта Петрова, сына погибшего друга[6]:

 

                                         — Идешь на такое дело,

                                         Что трудно прийти назад.

                                         Как командир, тебя я

                                         Туда посылать не рад.

                                         Но как отец… Ответь мне:

                                         Отец я тебе иль нет?

                                         — Отец,— сказал ему Ленька

                                         И обнял его в ответ.

                                         — Так вот, как отец, раз вышло

                                         На жизнь и смерть воевать,

                                         Отцовский мой долг и право

                                         Сыном своим рисковать,

                                         Раньше других я должен

                                         Сына вперед посылать.

 

Если учесть, что написано это было в эпоху глубокого атеизма, то аллюзии с Библией, ой, как удивительны, но и, ой, как достоверны: только Отец может послать Сына на смерть, чтобы Сын спас людей от смерти, человека от смерти, меня от смерти…

ИЩУЩИЙ: В общем-то, для меня всё равно непостижимо: как это можно довериться Богу, потребовавшему у меня моей собственной рукой убить моего сына. Не понимаю и всё тут. Правда, я и не Авраам…

СВЯЩЕННИК: Мы с тобой живём в эпоху, на которой лежит печать христианства, и все наши рассуждения волей-неволей преломляются евангельской проповедью. Авраам жил в то время, когда человеческие жертвоприношения были не просто нормой, а средой обитания человека. Он вырывался из этого ужаса, но этот ужас шёл за ним неотступно.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что его всегда терзали сомнения?

СВЯЩЕННИК: Полагаю, что да. Когда человек в своей предельной искренности вступает на путь неведомой ему веры, то сомнения его не могут не одолевать: а правильно ли он ступает? Надо понимать: когда мы делаем свои первые сознательные шаги в вере, то чаще всего есть более опытные люди, которые наши стопы могут так или иначе поправить. У Авраама же был только Тот, с Кем он сидел на лавочке. Поэтому вполне довериться он мог только Ему...

ИЩУЩИЙ: Тут всё сложнее... Одно дело, когда отец посылает сына на гибель ради спасения других людей. И иное — когда отцу Бог повелевает убить сына без объяснения, просто ради повиновения. Множество творится безумств людьми, которые якобы слышали голос Бога и его указания. Вам ли мне это объяснять... Уб-с…

СВЯЩЕННИК: Вот видишь, ты даже не заметил, что христианское мироощущение перенёс на ту, древнюю, эпоху…

ИЩУЩИЙ: Вот именно! Думаю, что нам, современным людям, Авраам примером быть не может — только искушение от этой истории... Если Бог всеблаг, он дурного не попросит... В этой истории я по-прежнему вижу несчастного старика, который пришел к краху всей своей жизни и со слезами ведёт на убийство сына. Вся вера его в части заповедей и постулатов действительно смешалась, рассыпалась. Нет больше системы координат, что хорошо, а что плохо, смазалось. Осталась одна заповедь, одно неумолимое, главное требование: делай всё, что я тебе скажу. Не думай, забудь все заповеди, всё, что считал базовым, главным. Только повинуйся без рассуждений. Вот это тупое повиновение вплоть до готовности к убийству и не приемлет душа моя...

СВЯЩЕННИК: Для того чтобы понимать мироощущение и мотивацию человека, жившего четыре тысячи лет тому назад, стоило бы, наверное, попытаться погрузиться в его эпоху. Я очень хорошо понимаю, что это, практически, невозможно, и всё же...

ИЩУЩИЙ: Вы хотите попробовать?

СВЯЩЕННИК: Попытаться-то можно? Другое дело, насколько это будет убедительно. Во-первых, в то время еще не было сформулировано понятие личности — оно стало возможным только в первые века христианства. А это значит, что цена человеческой жизни воспринималась совершенно иначе. Я, конечно, понимаю, что изуверства ХХ века — фашизм и коммунизм — отбросили человечество, я даже не знаю, в какую пустоту в понимании ценности человеческой жизни. Но всё же люди, продолжающие воспринимать проповедь Христову, и люди, едва вышедшие из первобытнообщинного строя, имеют принципиально разное миросозерцание. Мы же с тобой, как говорила великая пианистка Мария Вениаминовна Юдина, люди русской культуры, а основа её — Православие.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что мы с ними мыслим по-разному?

СВЯЩЕННИК: Безусловно. В «Илиаде» и «Одиссее» очень чётко прочитывается отношение к человеческим потерям, как необходимым и неизбежным тратам: «Погоревав об ушедших, порадовались, что сами остались живы и продолжили свой путь», — это рефрен, констатирующий неизбежность рока. Русское «Бог дал, Бог взял» — хоть и кажется очень похожим, но это уже нечто иное, это перевод всего в сферу ведения Бога и преклонения пред Его Промыслом, ибо все, взятые от земли, в Божиих обителях живы. А в первобытном обществе, когда мамонт своим хоботом или задней ногой приминал до десятка охотников, это всё воспринималось, как синяк или ссадина на теле единого человеческого племени.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что человек был более бесчувственным?

СВЯЩЕННИК: Если говорить об Адаме, то нет. Но с грехопадением произошла деградация человеческой личности, вплоть до её забвения. Авраам живёт в эпоху, когда человеческие жертвоприношения являются обыденной нормой. Это лично он, сам Авраам, их не принял. Мы не имеем никаких указаний в Священном Писании, что Господь ему повелевает их избегать.

ИЩУЩИЙ: То есть, это то, к чему пришёл сам Авраам своим сердцем?

СВЯЩЕННИК: Да. Бог не даёт ему детей практически в течение всей его вековой жизни. Это, скорее, можно воспринимать, как отсутствие поощрения Богом личного убеждения Авраама в избранном им пути — у остальных-то всё нормально! Сколько сомнений должны были терзать душу праведника, прежде чем Господь смилостивился над ним и дал ему Исаака?

ИЩУЩИЙ: Но разве рождение Исаака не разрешило все сомнения Авраама?

СВЯЩЕННИК: Как говаривал Честертон, не совсем… Бог пообещал ему потомство столь же многочисленное, сколько звёзд на небе, и Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность (Быт.15:6). То есть именно вера Авраама в Самого Бога особенно ценима Господом. А противовесом ей является личное убеждение Авраама в том, что Богу не нужны человеческие жертвы. Но Бог об этом нигде не говорит.

ИЩУЩИЙ: А обрезание?

СВЯЩЕННИК: Это сейчас мы можем осмыслить сей призыв Божий, как замену человеческих жертв: и боль, и кровь человеческая проливается, а человек остаётся жив, но Священное Писание, повторюсь, об этом молчит.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что, в тот момент об этом ничего не было сказано прямо и без обиняков…

СВЯЩЕННИК: Да. Мы же часто за Бога решаем, что Ему угодно, а что нет. А это кумиротворчество.

ИЩУЩИЙ: Кумиротворчество?

СВЯЩЕННИК: Да. Когда мне в голову приходит какая-либо богословская мысль, я очень долгое время сомневаюсь в её истинности, вживаюсь в неё. И великим даром оказывается, если вдруг эта идея, пусть и в скользь и нечётко, но уже была кем-то высказана. С подобными же размышлениями о собственном самомнении я встретился у раннего диакона Андрея Кураева. То есть, это норма богословской практики. Всё, к чему мы приходим путём собственных умозаключений, не имеет права быть постулировано, как истина, до принятия этого полнотой Церкви. Но высказывать мнение всё равно надо, для того чтобы Церковь, в конце концов, дала ему оценку. Так, я думаю, и Авраам не переставал сомневаться в том, что стало лейтмотивом его жизни, даже после того, как у него родился сын.

ИЩУЩИЙ: Но то, к чему он пришёл, это же на самом деле прекрасно!

СВЯЩЕННИК: Мы, воспитанные в евангельской традиции, всё поверяем Словом Божиим и Преданием. Для нас однозначно неприемлемо не только принесение в жертву собственного ребёнка, а даже жертвоприношение ягнят. Но Авраам, полагаю, в отличие от нас с тобой, — и это радикальное отличие нас с тобой от Авраама — успел посидеть с Богом на лавочке, и постиг, что Бог непостижимо благ — куда в большей степени, чем его собственные измышления о человеческих жертвоприношениях.

ИЩУЩИЙ: Вы хотите сказать, что всё решило непосредственное богообщение?

СВЯЩЕННИК: Да, само постижение Бога опытным, личным, путём позволяет усомниться в чём угодно, только не в благости Божией. Поэтому тут никак не может быть тупого повиновения ради повиновения — тут восхищение благостью Божией и только после этого покорность Ему. Бог Ветхого Завета и Бог Нового Завета — Один Бог!

ИЩУЩИЙ: Мне это никогда в голову не приходило… но, действительно, как же может быть по-другому — Он же Един…

СВЯЩЕННИК: Тут, прежде всего, — любовь к Богу. Разве это сильно отличается от евангельского: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф.10:37)? Авраам любит Бога более, нежели сына. Ты прав! Бог дурного не попросит. Он и не просит дурного, ибо этого дурного не допустит, и агнец, уготованный на место Исаака, уже запутался в кусте терновника. И теперь уже Сам Бог удостоверяет Авраама в верности его мыслей: Мне не нужна жертва твоего сына — довольно ягнёнка! (см.: Быт.22:11 — 14).

ИЩУЩИЙ: Неужели нельзя было просто сказать об этом?

СВЯЩЕННИК: В Священном Писании немало иллюстративного. Разве мог всеведущий Бог не знать сердца Авраамова? Разве мог Он предположить отказа праведника следовать воле Божией? Но, вот, явить его праведность всему миру, дабы все склонили главу свою пред его подвигом и стали его детьми, полагаю, и есть подлинная цель, освящённая Божиим Промыслом.

ИЩУЩИЙ: Но ведь через что ему пришлось пройти? — не позавидуешь...

СВЯЩЕННИК: У Дмитрия Быкова в его стихотворении «Пасхальное», к которому мы, возможно, ещё вернёмся, есть слова: «…А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо!»[7] Авраам проходит сквозь ад и встречает воскресение своего сына, и только такому человеку Бог может доверить миссию вести весь мир к сретению Своего Помазанника, Который и спасёт каждого из нас от смерти, лично меня — от смерти и ада.

ИЩУЩИЙ: От смерти и ада? Меня от смерти?

СВЯЩЕННИК: Давай об этом порассуждаем в следующий раз?

ИЩУЩИЙ: Наверное, Вы правы, стоит прерваться и осмыслить сказанное…

СВЯЩЕННИК: Пожалуй, стоит, а тебе бы я порекомендовал почитать Священную историю в Законе Божием, например, Слободского, или Сретенского монастыря, или какую-нибудь детскую Священную историю, чтобы лучше ориентироваться в фабуле библейских событий. Это не очень утомительно.

ИЩУЩИЙ: Постараюсь.




[1] Пищевые.


[2] Мысль прот. Александра Тимофеева.


[3] ..А.С.Пушкин. «Цыганы»


[4] Когда зашло солнце и наступила тьма, вот, дым как бы из печи и пламя огня прошли между рассеченными животными. В этот день заключил Господь завет с Аврамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата (Быт.15:17 — 18).


[5] Мысль митрополита Антония Сурожского.


[6] Константин Симонов. Собрание сочинений, т.1, М. «Художественная литература». 1979 г. «Сын артиллериста», с. 492. Д.Кедрин, Бог. с. 35.


[7] Дмитрий Быков. Пасхальное. Новая газета, 13.04.2015.



Назад
Записаться на службу
blink
Заявка отправлена
Ваше сообщение успешно отправлено. В ближайшее время с Вами свяжется наш менеджер